Я отколупнул от соснового ствола немного присохшей смолы, сунул в самый нос. Нормально. Зимой в лесу скучно. Без запахов и лес не лес.
Через час я знал территорию вдоль и поперек, изучил топографию дорожек, подавил приступ дурноты при взгляде на ряды бутылок в местном магазинчике, выпил стакан бесплатной минералки в амбулаторном корпусе, иронически похмыкал над больными, чинно сидящими в очереди на лечебные ванны и погруженными в захватывающее чтение собственных медицинских карт, изучил зачем-то расписание всевозможных процедур и прочитал, какие фильмы привезут на этой неделе (кинозал все-таки действовал). Я оживал. Я подставлял солнцу лицо, лепил, посмеиваясь, снежки из подтаявшего снега, швырялся ими в деревья и все время мазал. Я высматривал фигуристых медичек, но не высмотрел ни одной пригодной для флирта. Интересно, они сменами работают или как? Завтра будет смысл половить шансы?
Возвращаясь, я специально остановился на мосту, чтобы полюбоваться «Островком» при дневном свете. Корпус был деревянный, на мощном каменном фундаменте (натуральный дикий камень, не пошлый бетон, исчерканный надписями). По-моему, строители тщились гармонично совместить в одном здании комфортабельный охотничий домик для избранных гостей, генеральскую дачу и расписной терем-теремок – и не преуспели в задуманном. Как ни крути, получалась эклектика. На кой ляд они прилепили к краям фасада две жутко тесные и явно нежилые восьмигранные башенки под островерхими крышами, увенчанными ржавыми флюгерами в виде ландскнехтов с алебардами, — оставалось только гадать. На фоне вполне старорусского, хотя и немного слащавого резного крыльца, рыжей металлочерепичной крыши «под терем» и загогулистых оконных наличников эта псевдоготика производила странное впечатление.
— Любуетесь? — послышался голос. Я тотчас ответил в том смысле, что да, любуюсь, и обернулся. Кто такая?
— Здесь хорошо, — сказала удачно сохранившаяся дама лет сорока, прячущая пол-лица за огромными очками в тонкой оправе. — Тихо… — Тут она с сомнением поглядела на меня, вероятно, пытаясь понять по моему лицу, слышал ли я ночные вопли. — Вы ведь в десятом номере живете? А мы с дочерью в девятом, он двухместный. Надежда Николаевна, — церемонно представилась она и протянула мне руку – то ли для пожатия, то ли для поцелуя, не поймешь. Я пожал и представился:
— Виталий Павлович. Только почему номера? Мне сказали, что тут эти… покои. Ну, в крайнем случае комнаты.
Она кокетливо рассмеялась.
— Это вам, наверное, Феликс сказал? Он любит разыгрывать. Вы ведь здесь впервые?.. Я так и подумала. Мы с Инночкой тоже. Такую путевку, чтобы непременно попасть в «Островок», достать, знаете ли, трудно…
Я пожал плечами – мне трудно не было. Трудность состояла в другом: дать даме понять, что сейчас я не расположен разговаривать ни с нею, ни с кем иным, и по возможности сделать это так, чтобы она не обиделась. Мало того, что в голове у меня все еще шумело, так подлому случаю заблагорассудилось впихнуть туда мучительный вопрос о разнице между дамой, приятной во всех отношениях, и просто приятной дамой.
По-видимому, мое плечепожимание было истолковано Надеждой Николаевной в мою пользу. Она тотчас расцвела.
— А вон там что такое? — вовремя упредил я вопросом следующую ее реплику и указал влево. — Вроде фундамент?
— Вон те руины? Когда-то там была сауна. Только сгорела.
— А-а, — сказал я. — Пойду гляну. Я тут еще не осмотрелся. Вы извините.
Прежде чем она предложила мне себя в гиды, я уже шагал к руинам, радуясь, что так легко отделался. Не нужны мне были никакие люди, включая дам, приятных во всех отношениях. Правда, и руины горелой сауны были мне совершенно ни к чему, но тут уж приходилось выбирать. Руины хотя бы молчали. И днем, и по ночам.
Я не археолог и не следователь, но время возгорания сауны уверенно отнес к послеобкомовскому периоду истории «Островка». Какой бы пьяный разгул ни царил здесь во времена развитого загнивания, сгореть сауне обслуга не позволила бы. После – сколько угодно. Попарились начальник стройки санатория с прорабом… Впрочем, мое-то какое дело? Я выздоравливающий от нервного переутомления, мне не баня, а душ Шарко показан. И продолжительные пешие прогулки.
