Когда он понял, что от темнолицых не спрятаться, он стал ходить к стене, ни на что не надеясь, как ходят к дорогой могиле. Стояла зима, обнажились деревья, ручей — теперь он видел, что это просто канава — был полон мертвых листьев. Стену он сломал, когда прыгал. И все же он простоял там много зимних вечеров, и ему казалось, что хуже быть не может.
Однажды по пути домой он заплакал. Тоска — уже не по острову, а по другой, сладостной тоске — была столь сильна, что сердце у него едва не раскололось, и он услышал короткий дивный звук, словно кто-то дернул струну или тронул колокольчик. Навстречу ему проехала карета. Он обернулся и увидел лицо в окошке, и услышал слабый зов. А далеко, там, куда карета держала путь, сверкнуло море и показался подобный облаку остров. Почти ничего не увидев, Джон очнулся. Той же ночью, когда отец и мать уснули, он вышел черным ходом из дому и пошел на Запад.
Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху.
Исх 20:4.
Глава 1. Сказал безумец
[3]Я лежал в постели, и спал, и глядел, как Джон идет по темной, холодной дороге. Шел он долго, занялось утро, у дороги показался кабачок, и женщина открыла дверь, чтобы вымести мусор. Джон спросил ее, можно ли здесь позавтракать и, пока она стряпала, дремал у очага на неудобном стуле. Когда он проснулся, светило солнце, завтрак стоял на столе, а за столом сидел и ел еще один путник, у которого все три подбородка поросли рыжей щетиной. Насытившись, путник встал спиной к огню, откашлялся и сказал:
— Хорошее утро, молодой человек.
— Прекрасное утро, сэр, — согласился Джон.
— На Запад идете?
— Да… да, на Запад.
— Вижу, вы меня не знаете.
— Я не здешний, сэр.
— Ничего, — сказал путник. — Я — мистер Умм. Надеюсь, вы обо мне слыхали. Рад помочь вам, тем более, что еду туда же.
Джон поблагодарил его и, выйдя на улицу, увидел хорошенькую двуколку, в которую был запряжен пони, такой гладкий, что шерстка его сверкала в утреннем воздухе. Джон сел в двуколку, мистер Умм хлестнул толстого пони, и они покатили по дороге, словно не было на свете никаких забот.
— Откуда же вы, молодой человек? — спросил мистер Умм.
— Из Пуритании, сэр, — отвечал Джон.
— Приятно оттуда вырваться, а?
— Как хорошо, что вы так думаете! — обрадовался Джон. — А я уж боялся…
— Надеюсь, узким меня назвать нельзя, — сказал м-р Умм. — Я пойму любого, кто придет ко мне за помощью и просвещением. Но Пуритания… это уж, знаете!.. Наверное, вас учили бояться Хозяина?
— Я и сейчас иногда…
— Не осложняйте себе жизнь, молодой человек. Его нет.
— Нет Хозяина?!
— Не было, нет и не будет.
— Это точно? — переспросил Джон, и в сердце его родилась дивная надежда.
— Куда уж точнее! Вы посмотрите на меня, молодой человек. Как вам кажется, легко меня провести?
— Нет! — быстро ответил Джон. — Но почему же решили, что Он есть?
— Управители выдумали, чтобы держать нас в узде. Дошлый народ, я вам скажу. Знают свой интерес. Чего-чего, а мозгов им не занимать. Не хочешь, а залюбуешься. Да, управители, я вам скажу…
— Значит, сами они в Него не верят?
— Как не верить! Верят. Они чему хочешь поверят. Истинно, дети. Науки не знают, мозгов нет, что хочешь, то им и вкрутишь.
Джон помолчал и начал снова.
— Как же вы узнали, что Его нет?
— Колумб, Галилей, книгопечатание! — закричал м-р Умм так зычно, что пони вздрогнул.
— Простите? — сказал Джон.
— Э? — сказал м-р Умм.
— Я не совсем вас понял.
— Чего тут не понять! У вас, в Пуритании, верят всяким басням. Науки не знают, нет образования. Вот, например, я вас удивлю: Земля круглая, как апельсин! Так-то, молодой человек.
— Отец мне это говорил, — растерянно сказал Джон.
— Нет, нет, нет, не путайте! Вы его неправильно поняли. Мы прекрасно знаем, что в Пуритании Землю считают плоской. Что-что, а тут я не ошибусь. Словом, дело ясно. И потом, раскопки.
— А что это?
— Ну, вам говорили, что дороги проложил Хозяин. А этого быть не может, так как старики помнят другие дороги, похуже. Более того: они шли не туда, куда теперь. Ничего не попишешь!
Джон промолчал.
— Ничего не попишешь, я сказал, — повторил м-р Умм.
