— Ничего особенного. — Он вскочил в седло, все еще улыбаясь, и повернул лошадь, чтобы следовать за Рази.
— Ну что? — крикнула она, возмущенная довольным выражением его глаз.
Кристофер отмахнулся через плечо и пустил лошадь в рысь, так что Винтер пришлось поспешить, чтобы его нагнать.
* * *
Воздух был неподвижен и душен, из-за горизонта доносился глухой рокот — это значило, что новой грозы не избежать. Они ехали несколько часов и остановились только к вечеру. Расседлали лошадей и устроились на большом плоском камне возле реки, чтобы поесть и отдохнуть.
Даже рядом с водой было невероятно душно, и друзья не сидели уже, а валялись на камне. Винтер забралась повыше, под тень дерева, и устало жевала кусочек сыра. Кристофер устроился у реки, свесил ноги в воду и смотрел в небо.
Рази, по своему обыкновению, тихо лежал на солнце, грыз яблоко и размышлял. Винтер знала, что его беспокоит серебряный колокольчик, но считала, что он придает находке слишком большое значение. Волки-Гару никогда бы не посмели так нагло ехать посреди королевства Джонатона, в особенности вместе с рабами. Они знали, что будет, если их обнаружат войска. Нет, Волки-Гару пробирались бы у самой границы, прячась в тенях, и стремились бы убраться отсюда как можно быстрей. Они бы не стали разбивать настолько заметный лагерь — как придворные блондинки на пикнике.
«Успокойся, брат, — думала она, — это ведь просто северяне — торговцы мехами. Или паломники-мусульмане, которые едут из Марокко. Люди любят цеплять к сбруям колокольчики. Вовсе не обязательно все должно быть плохо».
— Мы не станем долго отдыхать, — предупредил Рази. — Скоро поедем.
— Чертов монарх, — пробормотал Кристофер, опираясь на локти и глядя на широкую ленту плавно струящейся воды. — Вечно приказывает…
Отдых превратился в глубокий сон, но он был недолог — примерно минут через двадцать Винтер проснулась. Кто-то шуршал и шелестел в деревьях, и она вскочила, выхватив нож, но это был всего лишь Рази. Он улыбнулся ей и прошептал:
— Все хорошо. Мы еще не уезжаем.
— Ты куда? — спросила она.
Он закатил глаза, затем показал ей короткую лопатку и ухмыльнулся:
— Леди, никогда не спрашивай мужчину, спешащего с лопатой в лес, куда он идет.
Она улыбнулась в ответ и махнула на него рукой. Рази ушел в тень деревьев и крикнул оттуда.
— Я скоро!
Винтер снова оперлась на локти, наслаждаясь тишиной. Вода мирно журчала по круглым камням и сверкала, как отполированное зеркало. Девушка почувствовала себя лисой, которая выглядывает в жаркий день из норы. Затем Винтер вдруг поняла, что Кристофера нет у реки, и, нахмурившись, оглядела прокаленные солнцем камни и гудящие от шмелей камыши.
Она обернулась, чтобы позвать Рази, и увидела Кристофера, который оказался совсем рядом. Видимо, когда она заснула, он пришел в тень и сел напротив нее, опершись на камень и сложив руки на животе. Он низко надвинул шляпу на лоб, и, привыкнув к тени, Винтер разглядела, что Кристофер смотрит на нее мягко и пристально.
— Привет, — прошептала девушка.
Именно в этот миг солнце выглянуло из-за облака и осветило лицо Кристофера, отчетливо обрисовав его точеные черты. Что-то насмешило его, и он усмехнулся. Винтер улыбнулась в ответ — таким заразным оказалось его веселье.
— Что такое? — рассмеялась она.
— Твои глаза засияли на солнце, — негромко ответил он, — стали невероятно яркими, как у кошки-оборотня. Любая почтенная тетушка сейчас бы истово крестилась и призывала кары небесные на голову нечисти.
Винтер хихикнула.
— Да ладно тебе. — И вновь повернулась, чтобы взглянуть на воду.
Лесные звуки говорили о покое и мире, наверху в ветвях запела малиновка.
— Как тебя зовут, девочка?
Винтер вздохнула Ей не раз задавали этот вопрос. Как обычно, она не ответила. Она выразительно взглянула на Кристофера и по-особенному ему улыбнулась — обычно любой спрашивающий придворный понимал, что иного ответа не будет и повторно задавать вопрос не стоит. Но Кристофер не был придворным, и тонкость намека пропала втуне. Он вежливо выждал с минуту и продолжил:
— Винтер — это ведь не настоящее имя? Здесь такой же обычай, как на Севере, правда? Винтер. Зимний ребенок. Просто прозвище. Или так называют тех детей, чья мать умирает, не успев дать им имя?
