- Это нереально, - сказал Михалков. - Такая библиотека нереальна. Не дадут на нее денег.
Расходились бодро. Некогда унывать, нужно готовиться к суду.
19 -21 января. Мария поправилась. Нормальная температура, хотя кашель ещё не прошёл. Но уже ходит гулять. И постоянно разговаривает. Всё своё, только ей одной понятное. Сама не своя от чтения. Приносит книгу, кладёт тебе на колени, забирается на диван и командует:
- Читай!
Самые популярные у неё книги - «Сказки Пушкина» и «Айболит».
Читаю. Иногда нарочно не дочитываю какое-нибудь слово или даже строчку - она тут же их произносит - помнит наизусть. Часто, взяв книгу, сама «читает». С такою страстью, с таким выражением, как будто и правда читает. Произносит почти все слова, но по-своему, иногда приходится долго соображать, что же она сказала.
22 января. Подготовил документы на свой роман, который Исполком МСПС решил выдвинуть на премию Союзного Государства. Собрал часть рецензий на него, опубликованных в газетах и журналах Петербурга, Москвы, Минска, Краснодара. Получилось ровно десять. Сергей Владимирович Михалков подписал обращение к Министерству культуры РФ, в котором отмечены достоинства романа «Открытый ринг», и рекомендовал его на эту премию.
29 января. Должен был состояться суд, но не состоялся - перенесли на 28 февраля.
В суд передан номер «Литературной газеты» с открытым письмом «Правовой беспредел», которое подписали многие писатели, в том числе и я.
Суд для проведения экспертизы отобрал у противной стороны оригинал доверенности на продажу части «Дома Ростовых», которую, по утверждению Ларионова, подписал С. Михалков. Юрист, представлявший противную сторону, требовал вернуть, но суд ему отказал.
Нам предписано снова, уже в который раз, обратиться к писателям, которые якобы принимали решение о продаже строения № 3. То есть требуют от нас доказательств, что мы не принимали такого решения, а не от противной стороны - что они это решение принимали.
30 января. Собрались у Кузнецова. Он рассказал о вчерашнем суде. Тяжело вздохнул, когда сообщил о нашей задаче - снова собрать писательские подписи и заверить их у нотариуса. Контроль поручили мне.
Я сказал:
- Меня удивляет, почему Арбитражный суд требует от нас подписей писателей, которые не участвовали в этой позорной сделке? Подделаны их подписи, брошена тень на их имена, и от них же требуют доказательств их невиновности. Не проще ли суду потребовать у противной стороны подписи этих же писателей? И где она их возьмёт? Что она может представить? Не это ли главное доказательство их фальсификации и подделки?
- С точки зрения прокурора Иван Иванович прав, - сказал Кузнецов. - Но мы идём на такое, потому что это в наших интересах. Мы готовы документально доказать, что не участвовали в принятии решения о продаже части «Дома Ростовых». Если же потребовать доказательств от противной стороны, нет уверенности, что они снова не подделают наши подписи и не представят их в Арбитражный суд в полном объёме. И тогда процесс либо решится в их пользу, либо затянется до бесконечности.
Отвёз документы и три экземпляра книги «Открытый ринг» в Министерство культуры РФ на Китайгородский проезд. Сдал в экспедицию. Каковы мои надежды? Немалые, если судить по откликам на роман всех тех, кто его прочитал.
2 февраля. Ходил с Марией в поликлинику - здесь Марии делают массаж. Я решил посмотреть, поучиться. Но массажистка Вера Николаевна недружелюбно встретила меня. Спросила, зачем я пришел. Усляшав в ответ, что учиться, критически окинула меня взглядом.
Марию посадили на высокий стол, Вера Николаевна угостила её сушкой. И началось. Движения, которыми она делала массаж, мне знакомы, и она это поняла. Спросила:
- Что я сейчас делаю?
- Разминание и растирание - упражнения, которые закрепощают мышцы внешней стороны ноги.
Посмотрела несколько иначе.
- Откуда вы это знаете?
- Я окончил в Ленинграде сначала техникум физической культуры и спорта, а затем - институт имени Лесгафта. Нас учили.
- На Декабристов, тридцать пять! - обрадовалась она. - У меня в Ленинграде, на Декабристов родственники живут!
