Вот видишь, Крупочка, анекдоты не только про В. И. и его окружение хороши.
Ведь и мы не лыком шиты, ха-ха-ха?
Твой изобретательный Фантик ждет от тебя писем и ЦК.
P.S. Только не болей, ладно?! ФК — ЦК.
Мой родной, утешительный, исцеляющий Фантик! Спасибо-спасибо за твое милое письмо, за чудную историю, за то, что ты вообще есть в моей жизни!
Я знаю, что ты переживаешь по поводу моей болезни, но успокойся, все не так страшно. Хуже уже не будет (так сказали все доктора), если буду регулярно принимать успокоительную настойку брома и реже бывать в Швейцарских Альпах (тамошняя вода мне противопоказана). Все предписания эскулапов я, конечно, выполняю. В Альпы — ни ногой, да и некогда сейчас. А настойка брома оказалась замечательным средством — глаза, правда, остались выпученными, как у глубоководной рыбы (сбылось пророчество мамаши Ульяновой!), но… поскольку со зрением стало чуть хуже — мне этого почти не видно. Следовательно, я спокойна. А когда я спокойна, то и общее самочувствие улучшается. Вот как все удачно складывается в моем организме.
Занятия первой группы учащихся в школе Лонжюмо завершились. По случаю срочного отъезда Инески в Лондон на съезд феминисток В. И. пригласил меня на грандиозный выпускной бал. Чувствовала я там себя крайне неловко по разным причинам. Во-первых, Вовка меня никому не представил, а во-вторых, заставил пойти в старом платье (и то и другое объяснил конспиративными соображениями, каково?!). Кроме того, все выпускники, разговаривая друг с другом, пользовались псевдонимами (или кличками?). А потому за весь вечер не услышала ни одного российского имени, все только: Джоны, Жаны, Базили, Джекобы, Грегори и другие Николя, гы. Тем не менее был устроен фуршет исключительно с русской водкой и черной икрой. Когда с этим напитком было покончено, затеяли танцы под гармонику (и где только взяли? во всяком случае, не привезли с собой — ведь через границу переходили нелегально).
Тут, к стыду моему, В. И. произнес речь, которую впервые в нашей жизни я ему не подготовила. «Речь» — громко сказано. На самом деле он сказал только одно слово, но, будучи знаком с правилами риторики, повторил его несколько раз: учиться, говорит, учиться и еще раз учиться. Выпускники даже на некоторое время смолкли, они-то думали, что самое страшное уже позади, а тут… Но постепенно осадок от этого незатейливого выступления рассеялся, и стало довольно весело, много пели, и не только революционные гимны, но и простые романсы. Володе больше всего понравилась простенькая песенка про школу бальных танцев, с которой выступил октет выпускников. Их трижды вызывали на бис. Последний раз, уже почти охрипнув, они исполнили только один куплет:
Дамы, дамы, помогите Боре,
Помогите Боре, вам говорят,
Он наделал лужу, лужу в коридоре,
Шаг вперед и два назад.
В. И. от этих слов (и под действием выпитого) хохотал как безумный, а потом сделал прилюдное заявление. Я, говорит, не я буду, если не напишу статью с названием «Шаг вперед, два шага назад», а потом пусть гадают, что бы это значило. Ни за что ведь, говорит, не догадаются, о чем это я.
Тут и бал закончился. А я (за проявленную скромность) удостоилась очередной порции щипков. Было бы очень больно, если бы я не слушалась тебя, мой многоумный Фантик. Но гимнастикой-то я все-таки начала заниматься! И за это тебе тоже большое «крупское» спасибо.
ЦК тебя, моя родная. Твоя Крупа
Крупочка, милая, не хочу начинать письмо с критики, но лучше уж сразу.
Я восхищаюсь твоим мужеством и чувством юмора, но, по-моему, то, как ты относишься к своему здоровью, называется преступной халатностью. Понимаю, что это выражение скорее характерно для В. И., но точнее не сказать. Почему тебе не назначили йодные капли, ведь это всем известное средство при заболеваниях щитовидной железы!
Понятно, что В. И. твое состояние совершенно не заботит, но ты, ради себя самой, ради твоего одинокого Фантика, в интересах революционного пролетариата, наконец, должна делать все от тебя зависящее.
Кстати о революционном пролетариате. У нас пошла очередная волна перекрестных
