— Где она сейчас? — тихо спросил Стив.
Шерон впервые откровенничала с ним. Обычно она не любила рассказывать о своих родителях. Видимо, девственная природа тропических островов расслабляюще подействовала на ее нервы, и она дала волю эмоциям.
— Живет за городом в огромном особняке и страдает от одиночества. Похоже, ее единственным развлечением стала небольшая оранжерея. Мама дарит цветам остатки своего блеска. Только среди своих роз она чувствует себя королевой. Слава преходяща и изменчива, как кокетка. Сначала она покоряет, затмевает глаза блеском и фотовспышками, но затем находит для себя новую «жертву». Мама долго не могла поверить, что ее карьера в кино закончилась. Сначала ее перестали приглашать на главные роли, а затем и за второстепенные ей приходилось сражаться с молодыми красотками, которые уже почувствовали себя новыми звездами. Журналистов уже приходилось зазывать домашними обедами и презентациями. Причем с каждым годом их интерес к маминой персоне становился все меньше, заметки были все короче, а ее фотографии перемещались все ближе к последней полосе с кроссвордом и гороскопом.
— Мне жаль. — Стив обнял Шерон за плечи. — Однако это вовсе не означает, что ты повторишь судьбу своей матери.
— Если буду много работать, а не чваниться славой, — рассудительно заметила Шерон.
Стив усмехнулся.
— Для двадцатичетырехлетней женщины ты весьма и весьма благоразумна. Может быть, тебе стоит заняться, как и мне, финансами? Холодный ум и расчет — мой конек.
— Нет уж, благодарю. Кесарю кесарево… Я нашла свою стезю. Дизайн одежды — эта та область, в которой я чувствую себя как рыба в воде. И как мне кажется, у меня неплохо получается.
— Не скромничай! Тебя назвали надеждой мирового подиума. Коко Шанель нового тысячелетия. Твои коллекции мечтают показывать самые высокооплачиваемые и знаменитые модели.
— А я предпочитаю никому не известных девушек. С ними меньше хлопот. По крайней мере, я знаю, что они не станут капризничать перед выходом на сцену и закатывать скандал, если им принесут чай не семидесяти пяти градусов, а семидесяти четырех.
— А что, бывает и такое? — искренне удивился Стив.
Шерон кивнула.
— Не стану называть имен. Они слишком известны.
Стив снова усмехнулся.
— Представляю, что бы сказали мои компаньоны, если бы я начал устраивать разборки из-за таких пустяков, как температура чая. Наверное, они бы сразу вызвали врача.
— Порой я и сама едва сдерживаюсь, чтобы не вызвать бригаду психиатров. Не зря о творческих людях говорят, что у них не все в порядке с головой. — Шерон покрутила пальцем у виска. — У всех нас едет крыша, сносит башню, шарики заходят за ролики…
— И у тебя? — с явной провокацией задал вопрос Стив.
— Ну, пока я не страдаю раздвоением личности и мне не чудятся за каждым углом барабашки. Как только я столкнусь в примерочной со своим двойником, сразу же сдавай меня в психушку.
— Договорились. Обещаю, что буду навещать тебя раз в неделю и приносить апельсины.
— Апельсины? — Шерон поморщилась. — Фу, я их терпеть не могу.
Стив с преувеличенной озабоченностью уставился на нее.
— Что? Апельсины не годятся?.. Только киви? А чай, какой температуры ты предпочитаешь?
— Только кипяток! — Шерон рассмеялась и поцеловала Стива в губы.
Как же ей с ним повезло! Умный, веселый, талантливый и такой же смелый и решительный, как она. Ради тайной поездки на Багамы Стиву пришлось придумать для своих партнеров и конкурентов целую историю то ли о больной бабушке, то ли о закупках хлопка в Пакистане. Даже Шерон толком не знала, на какой версии событий он остановился. Их романтическое путешествие на тропические острова было с самой первой минуты окутано тайной.
— Ладно, пойдем скорее плавать, иначе у тебя окончательно обгорят плечи, — скомандовал Стив.
Не дожидаясь возражений, он подхватил Шерон, как пушинку, на руки и понес в воду.
— Ой, холодно!.. Стив, прекрати! Я замерзну! У меня остановится сердце от перепада температур! — визжала она, брыкая ногами и хлопая его ладонью по спине.
Стив не обращал внимания на ее попытки сопротивления. Через минуту Шерон сама же скажет ему спасибо за то, что благодаря ему не схлопотала солнечный удар или не спалила до углей плечи.
