— Ты что, в самом деле рехнулся? — сердито спросил Виталий, изумлённый внезапным переходом Анашина. — Чего кличешь-то?
— Так ведь не то засудят Егорку-то. Засудят!..
— Если тот помрёт, ещё больше засудят.
— А кто дознается? Кто? А ему на том свете, считай, уже все равно. Зачем ещё одну душу-то губить? Ой, господи!.. Ну, пошли, что ли? — уже миролюбиво предложил он.
— Ну, пошли, — вздохнул Виталий. — Черт с тобой.
«И в самом деле псих, — подумал он. — От него чего хочешь можно ждать».
И все-таки того, что вскоре случилось, Виталий не ждал.
Они пересекли луг, потом большое картофельное поле, переходившее незаметно в огороды, и, наконец, вошли на пыльную деревенскую улицу.
Около одной из изб стояла подвода. Какой-то мужчина сгружал с неё доски. Пегая лошадёнка мотала головой, отгоняя слепней.
Анашин вихляющей походкой, заранее широко и заискивающе улыбаясь, подошёл к подводе.
— Здорово, кум! — закричал он. — Бог в помощь!
— Благодарствую, — сурово ответил мужчина, продолжая скидывать доски. — Опять куролесить явился?
Анашина, видно, тут тоже знали.
— Ни боже мой! По делу я к тебе, — обиженно ответил тот.
— Делов у меня с тобой не было и нет. Давай, давай ступай.
И мужчина неодобрительно покосился на стоявшего в стороне Виталия.
— Да я ж только спросить хочу! — взмолился Анашин. — Крест на тебе есть?
— Нету креста, — мужчина скинул на землю очередную доску и выпрямился. — Ну, спрашивай!
— Ты скажи, — засуетился Анашин. — Может, знаешь. Тут парня одного не подбирали? Приползть должен был?
Мужчина подозрительно посмотрел на Анашина.
— Выходит, это твоих рук дело, злодей?
— Ни боже мой! — испуганно замахал на него Анашин. — Что только скажешь! Вот, — вдруг указал он на Виталия. — Сродственники ищут.
Мужчина уже внимательно оглядел Виталия и спросил:
— Ваш, значит, парень?
— Наш, — подтвердил Виталий.
В это время из избы вышла женщина и остановилась на крыльце, прислушиваясь к разговору.
— Подобрали его, — сказал, вздохнув, мужчина. — Без памяти был. Хотели в больницу везти, а машины, как назло, ни одной на шоссе. Тут, видим, туристы на плоту плывут, — он кивнул в сторону реки. — Мы им давай махать. Они и взяли. До больницы тут рукой подать. В Чудиловке она. И тоже у самого берега стоит.
— Когда же это было? — на всякий случай спросил Виталий.
— Когда? Сегодня у нас вторник? Выходит… — мужчина стал считать про себя, загибая пальцы.
— Как раз в четверг и было, — сказала со своего крыльца женщина. — Ты ж ещё в город собирался.
— Значит, больница эта… — начал было Виталий.
— Знаю, знаю где, — недовольно вмешался Анашин. — Тудыть километра три, не больше. Ежели прямиком.
Мужчина согласно кивнул головой.
— Верно. Не больше. Но если желаете, подвезти могу.
А женщина соболезнующе спросила:
— Может, молочка выпьете? Устали, гляжу.
— Нужно нам твоё молоко, — грубо отрезал Анашин. — Дойдём, не помрём, — и махнул Виталию: — Пошли.
— Спасибо вам, — сказал Виталий. — Раз уж такой проводник у меня строптивый, придётся идти.
«Ну, скотина, — обозлённо подумал он об Анашине. — Погоди у меня».
Они в полном молчании миновали деревню и снова углубились в лес.
Анашин нервно курил и не смотрел в сторону Виталия. Вообще было заметно, что он все больше волнуется и даже не предлагал больше выпить, хотя сумку нёс по-прежнему бережно, то и дело кося глазом на высовывавшееся оттуда горлышко, заткнутое газетной пробкой.
Тропинки не было видно. Двигались напрямик, обходя кусты и поваленные деревья. Анашин шёл уверенно, и было видно, что он хорошо знает эти места. Оба молчали, и молчание это становилось все враждебнее.
Виталий обдумывал сложившееся положение. Итак, раненый Булавкин, видимо, доставлен в больницу. Пять дней назад. Почему же оттуда не дали знать в город? Ведь человек ранен, значит, ясно, что совершено преступление. Странно. А может быть, Булавкин умер в больнице? Но тогда тем более должны были сообщить. Вот если его не доставили в больницу… Ну, это уж невероятно. Почему же оттуда не сообщили в милицию? Они обязаны были это сделать. Впрочем, это сейчас не главное. Главное — чтобы Булавкин был жив, чтобы заговорил, чтобы захотел все рассказать. Зачем он писал анонимки? Зачем обманул и сбежал? Зачем угнал машину? Только бы он захотел все рассказать. Но скорее всего он не захочет. Его придётся уличать. Но прежде всего придётся его вылечить. Бедная Анфиса Гордеевна! Если бы она знала, что случилось с её Серёжкой… И потом, надо будет из больницы позвонить в город, пусть немедленно задержат…
