Совершенно неуместная здесь.
Бригада коронера снимает показания с термодатчиков, введенных в анус и в рот. Приличия соблюдены — мне виден только тонкий проводок, ведущий под юбку Ривы. Я называю ее Ривой, потому что вскоре познакомлюсь с ней очень близко — ближе, чем мне бы хотелось.
— Какая температура?
— Десять градусов по Цельсию. — Я его не знаю. На его форменной куртке светящимися буквами значится «Служба окружного коронера». Кому-то следует сказать ему, чтобы не афишировал себя перед снайперами — читать они, может, и не умеют, зато по светящимся буквам целиться сподручнее.
— Давно она коньки отбросила?
— Чуть меньше часа прошло.
Угу. Если бы не холод, было бы уже поздно. Эта мысль заставила меня непроизвольно отступить назад.
— Какие-то проблемы?
Я не отвечаю — вся ситуация начинает мне вдруг очень не нравиться. Что-то здесь явно не так.
— Ты уж постарайся, Дженни, — шепчет мне Деррик. — Уотерс платит хорошие деньги за расследование.
Я сердито отпихиваю его.
— Дидс?
— Да, босс, — звучит у меня в ухе.
— Готова?
— Готова, начинайте. — Секундное колебание. Посеребренные гнезда контакторов у меня на шее пусты и у всех на виду. Микрофон кажется вдруг неуклюжим, архаическим.
Я делаю глубокий вдох и выдаю облачко белоснежного пара.
— Ладно, приступаем.
Я кладу руку на холодное тело Ривы.
Этому ужастику я обязана своим единственным постоянным талантом. Я бывшая «лошадка», теперь просто телепатка, настолько сильная, что могу извлекать остаточные мысли из мертвых мозгов с помощью простого прикосновения. Пока что я успешно игнорировала бубнеж голосов у себя в голове, назойливые мысли присутствующих. Мне надо сосредоточиться на Риве Барнс. Даже моим способностям есть предел. Этот треклятый талант прорезался у меня после первой встречи с Дерриком Трентом, и я до сих пор на него за это злюсь.
Ее кожа холодна, как алебастр или мрамор. Я отвожу прядь волос с ее лба, закрываю глаза и вздрагиваю, не от холода, а от…
— Отзовись, Джен, — где-то далеко говорит Диди.
…проникновения. Серая мозаика по краям, пустоты ширятся — химия мозга претерпевает необратимые изменения. Лишь последние мысли едва-едва брезжат.
Смерть наступила не в здании ледника. Чувствую боль, такую, что глаза у меня лезут из орбит, и мельком вижу комнату с деревянными панелями и множеством безделушек в застекленных горках.
Комната вертится, я гляжу в потолок, и давление в голове искажает ее приятный от природы голос. Что это? Что с ней происходит? Я непроизвольно съеживаюсь в позе зародыша и смотрю теперь на ковер.
Там кое-что есть.
Картина становится тускло-бордовой и исчезает. Я снова в леднике Южного Централа и слышу стрельбу за его стенами. Пол скользкий от влаги.
— Дидс?
— Я здесь, босс.
— Помоги встать, черт возьми.
Деррик подает мне руку, притягивает к себе ближе, чем нужно.
— Видела, кто это сделал?
Я отрицательно мотаю головой.
— Но убили ее не здесь. Представитель коронера:
— Откуда вы знаете?
— Место другое. Жилой дом, может быть, поместье.
— И что же? — Он не верит в такие вещи.
— Что — что же?
— Это все?
— Да, все.
Деррик смотрит на меня пристально. Если он и видит, что я вру, то молчит. Я охватываю себя руками, пытаясь согреться, — холодный пистолет вытягивает из меня все тепло.
— Ладно, — нерешительно говорит Деррик, — давайте паковать ее и выметаться отсюда.
— Я подожду снаружи.
— Еще чего выдумала.
— Тогда сажай меня в вертолет и отправляй обратно в офис.
— Не кипятись, Дженни.
— Я хочу уйти отсюда. СЕЙЧАС ЖЕ. Деррик безнадежно вздыхает.
— Черт. Ты что, на почасовую оплату перешла?
— Нет надобности. — Не заводись с бывшей «лошадкой». НЕ НАДО. Она нервная.
— Ладно. Хочешь быть стервой — будь.
Я не оглядываюсь, чтобы взглянуть, как покойную мисс Риву Барнс упаковывают в мешок для трупов.
Моя любимая реплика во всем двухмерном кино; «Граф хотел меня обесчестить». Не помню, из какого это фильма.
Я в своей квартире. Мне нужна солидная выпивка и парочка транков. Господи, какая жуть. Я знаю, что Рива занималась сексом незадолго до смерти, — я почувствовала липкую мужскую мокроту между ее ног. Она была голая, когда этот подонок ее убил. Я знаю, что это был мужчина. Ее любовник. Жаль, что анализ ДНК больше не считается доказательством — с тех пор, как полицейские навострились оставлять на трупах генетические метки, которые подозреваемые никак не могли там оставить.
