Еще рано. В этот миг он ясно разглядел, что готовит Демарш для Дженни.
Да, вот как ее зовут. Дженни. «Лошадка». Телепатка, как и он, но не настолько сильная. Он пригладил свои черные волосы и поправил маску. Чувство подсказывало ему, что эта Дженни — нечто особенное. Нельзя допускать, чтобы Демарш с ним заговорила, нельзя встречаться с девушкой на таких условиях.
Его время еще придет. После. Он закрыл глаза, смакуя ее красоту, ее могущество, власть над жизнью и смертью. Любовь, желание нахлынули на него, включенные чем-то в его мыслях — чем-то, спрятанным так глубоко, что он боялся этого касаться.
Быть может, «Рай» все-таки подарит мне чудо. Он чувствовал, как бурлит его возбужденный разум, чувствовал необходимость успокоить свой страх.
Мысленно он привлек к себе какую-то женщину, одну из греховного множества. Звали ее Элизабет. Он оглянулся через плечо на Дженни и с улыбкой взял сознание Элизабет в свое, как кусок угля в руку. Он стиснул в пригоршне ее убогий умишко и ослабил хватку. Он посмотрел ей в глаза, видя все, что есть у нее в голове, и то, что он сам поместил туда потехи ради:
У следующего, кого встретишь, возьми в рот, в рот…
Он отпустил ее и тихо отошел в другой угол.
Деррик, подойдя ближе, расслышал слова Демарш:
— О, сенатор, как вы кстати! — Она краем глаза приметила полицейского и сперва приняла его за обычного безбилетника, но ее помощница опознала его и вычислила его связь с полицейским капитаном, который успел уже употребить не меньше трех девочек из тех, кого она держала для обычного секса. Трент терпеливо околачивался поодаль, пока она приветствовала более значительных гостей.
Я его нисколько не интересую, поняла она вскоре, — однако сенатор впрыснул себе стим под самым носом у Трента. Чертов легавый подключен — возьмет еще и запишет всю сцену для потомства и для пользы своего банковского счета. Обернувшись к Дженни, она кивнула на Трента.
— У тебя появился поклонник.
— Нищие меня не интересуют, — пожала плечами та.
— Пожалуйста, уведи его от меня. Сплавь подальше и сразу возвращайся.
Дженни, нахмурясь, ухватила за руку изумленного Трента.
— Эй ты, пошли потанцуем.
С виду он был ничего, но танцор никакой. Ему бы сбавить фунтов двадцать — поменьше налегать на пончики в патрульной машине.
— Как тебя звать? — прокричал он.
…И говорить с ним не о чем. Она не ответила, покачиваясь в такт грохочущей музыке.
Он придвинулся поближе, проделав довольно сложный маневр, и положил руку ей на плечо.
— Я спросил, как тебя звать? Она стряхнула его руку.
— Это не «Ласкай меня». Это другая мелодия. Он смотрел на нее, раздраженный и зачарованный одновременно.
— Ты красивая.
— Угу. А ты легавый.
— Разве тебе не нравятся парни с оружием? Для защиты, к примеру.
— Ну и от чего же ты нас сегодня защищаешь?
— Да так. Услуга вышестоящему офицеру. Пригодится по службе.
Пялится на мою грудь, подумала она и повернулась к нему спиной.
Он хлопнул ее по плечу, и она неохотно обернулась.
— Я так понял, ты здесь работаешь?
— Допустим. В данный момент сверхурочно.
— Ну и как тебе? Здесь, я хочу сказать.
Еще один придурок, который хочет меня спасти.
— Ничего, на жизнь хватает. — И она посмотрела ему в глаза, пресекая дальнейшие расспросы.
— Дженни, — произнесла Демарш позади. Все, пора работать.
— Пока, ковбой, — бросила она через плечо.
Демарш увела ее в один из множества отдельных номеров. Приглушенный ритм музыки утих совсем, когда Демарш закрыла за ними звуконепроницаемую дверь. Эта глухая изоляция вызвала у Дженни первый приступ мандража, всегда одолевавшего ее перед сеансом.
Демарш включила свет, и Дженни увидела стандартную ездовую обстановку: две низкие кушетки с обилием подушек и набор наркотиков на серебряном подносе. Тонкий, как вафля, терминал с двумя дисплеями — осциллоскоп, как называла его Дженни, с наушниками для нее и для клиента. Нейронный интерфейс.
Демарш, стоя у закрытой двери, сказала:
— Разденься, пожалуйста.
А вот это уже не по стандарту. Совсем не по стандарту. Клиентам «лошадки» тело ни к чему. Они проникают к ней в мозг через интерфейс и разделяют с ней ее сознание в реальном времени. И ее, Дженни, всегда хотят, потому что она красивая.
