Ее больше нет — а я все еще здесь. Даже если бы я успела предупредить ее, она бросилась бы к двери и попала в эпицентр взрыва. Она была уже мертва в ту минуту, когда Эразм Трейнор позвонил мне с детонатором в руке, а может, и в ту, когда они проследили за курьером, доставившим ей посылку от меня.
— Один момент. — Я говорю это не Деррику, а людям, выгружающим останки Ады из машины. У меня есть мой чертов дар. Это путешествие Ада Квинн не должна совершать в одиночку. — Я хочу видеть тело.
Служителей шокирует столь нездоровое желание. Деррик думает «ах, черт» и пожимает плечами, давая «добро».
Пахнет горелым мясом, когда раскрывают «молнию» на пластиковом мешке. В мешке что-то шевелится — видно, что тело собирали по частям. На том, что было раньше торсом, остался кусочек ткани — там я и прикасаюсь к ней, настраиваясь на еще реагирующее вещество ее мозга, вынуждая себя наладить связь с мертвым другом.
Я чувствую то же, что и она: страх, вызванный моим предупреждением, внезапный прилив адреналина, а потом — конец, жизнь, пожираемая огнем.
Деррику приходится оттащить меня, чтобы прервать связь, но реакция не прекращается. Ужас Адиной смерти пульсирует в сосудах моего мозга, хотя Деррик трясет меня изо всех сил — кровь проталкивается по судорожно сжавшимся артериям, такого со мной еще не было никогда.
Дурнота, а после мрак.
— Твое слово против слова Трейнора. Записи-то не осталось. Суд не рассматривает преступлений против телепатов или их друзей, сама знаешь.
— Как мило, когда мы оправдываем существующий порядок вещей,
— Ты как, в порядке?
— А если нет, тогда что? Поцелуешь — и все пройдет?
— Ладно тебе, Джен. Я пытаюсь как-то помочь. Я на твоей стороне, не забывай.
— Порой ты вынуждаешь меня забыть об этом, Деррик.
— Постарайся не совершать больше глупостей. — Мы у меня в офисе. Диди на своем месте делает что-то полезное. Ноги у меня задраны верх, на голове пузырь со льдом. Трент сует мне фляжку с узаконенным алкоголем, чтобы я уж наверняка пришла в себя.
— Попробуем вот что. Дйдс!
— Да, босс.
— Соедини меня с «Уотерс Индастриз».
— Какого черта, Дженни! Диди, не делай этого!
— Детектив Трент, я работаю не на вас. Первая линия, Джен.
— Скажи, что я хочу поговорить с Арнольдом Уотерсом относительно дела, которое веду. Прямо сейчас.
— Они говорят, что мистер Уотерс на совещании и беспокоить его нельзя.
Поздно, однако, задерживается старый пердун. Сейчас четверть третьего ночи.
— Скажи, что это срочно.
Она шепчет что-то в микрофон, так тихо и направленно, что мы с Дерриком ничего не слышим.
— Сейчас соединят, Джен.
Моя стена мерцает, и на ней появляется изображение — не Арнольда, а его отпрыска, Ричарда.
— Чем могу вам помочь, мисс Шестал? — Если он и замечает мое плачевное состояние, то виду не подает.
— Ваша хваленая служба безопасности только что убила мою подругу. Я хочу знать, что вы намерены предпринять по этому поводу.
Искреннее удивление. Он все еще одет безупречно, хотя я не помню, тот же костюм был на нем утром или нет.
— Не уверен, что расслышал правильно, мисс Шестал. Что сделала наша служба?
— Эразм Трейнор, этот ваш неонацист, который устанавливал запрет, позвонил мне вечером и сказал, что я запрет нарушила и что он сейчас убьет мою подругу, которая мне в этом помогла. Через две секунды она погибла от взрыва бомбы, прикрепленной к ее двери.
Но Ричард уже не слушает меня. Он шепчется с кем-то за кадром, потом поворачивается обратно.
— И у вас есть запись этого звонка?
— Я под запретом, забыли? У меня нет доступа к записи. Возможно, ее вообще стерли, как только он дал отбой.
Ричард, поморгав, отворачивается снова.
— Да с кем вы там шепчетесь, черт бы вас драл? — взрываюсь я.
Кадр с их стороны перемещается, и я вижу Арнольда Уотерса в скромном спортивном костюме. Теперь видно, что они сидят в его кабинете.
— Он говорит со мной. В какое время Трейнор, как вы утверждаете, позвонил вам?
— Около одиннадцати.
— И дал понять, что ваша подруга в опасности?
— Ни хрена он не дал понять. Он сказал — я цитирую: «Можете поцеловать свою подругу на прощание». А потом нажал кнопку. Моя подруга даже мигнуть не успела.
