После таких слов Джайне стало крайне сложно сдерживать себя: «Как смеешь ты так говорить? Я думала, после того, через что мы прошли, у тебя не останется сомнений в моих людях».
«Но есть доказательство…»
«Какое доказательство? С кем ты разговаривал кроме этого Капитана Болика и его команды?»
Ответом было молчание.
«Я найду, что это был за патрульный корабль. Где Оргат’ар был атакован?»
«Пол-лиги от берега вблизи Кабестана, в часе пути от порта».
Джайна кивнула: «Я прикажу одному из моих солдат разобраться. Те патрули координируются из Северной Стражи».
Тралл напрягся.
«Что?»
Орк развернулся лицом к ней. «На меня оказывают давление, чтобы я силой вернул крепость Северной Стражи».
«А на меня оказывают значительное давление, чтобы я держала ее».
Тралл и Джайна пристально посмотрели друг на друга. Встретившись взглядом, в голубых глазах орка Джайна увидела не ярость, а смятение.
«Как такое могло случиться?» – спросил Тралл успокоившимся голосом, вся его воинственность, казалось, сошла на нет. – «Как пришли мы к тому, что ссоримся из-за такой глупости?»
Джайна не смогла сдержать смех. «Потому что мы лидеры, Трал».
«Лидеры – это те, кто ведет своих воинов в битвах».
«Во время войны – да», - сказала Джайна. – «В мирное время лидеры направляют их в других делах. Война требует огромных усилий, из-за чего повседневные заботы отступают на второй план. Но война заканчивается, а заботы остаются». Она подошла к своему старому боевому товарищу и положила свою маленькую руку в его большую ладонь. «Я проведу расследование относительно того, что ты рассказал, Тралл, и узнаю истину. И если некоторые из моих солдат не помогли вам, нашим союзникам, клянусь тебе, они будут наказаны».
Тралл кивнул: «Спасибо, Джайна. И я хочу извиниться за свои обвинения: мой народ так много вытерпел. Я так много вытерпел, и не хочу, чтобы наши люди и дальше были жестоки друг к другу».
«И я не хотела бы», - тихо сказала Джайна. – «И, может быть…» - она замялась.
«Что?»
«Может быть, мы заключим официальное соглашение? Ты правильно говорил – ты и я можем доверять друг другу, но не все люди и не все орки будут в будущем столь благоразумны. А мы, как бы ни хотели, не будем жить вечно».
Тралл кивнул. «Зачастую… тяжело напоминать моим людям, что вы больше не хозяева, державшие нас в рабстве. Они хотят сражаться, как будто еще продолжается наше восстание, хотя рабство орков осталось в далеком прошлом. Это проявляется по-разному. Иногда их стремления захватывают и меня, особенно когда я вспоминаю, как рос рабом у существа, не уступающему в мерзости любому из монстров Пылающего Легиона. Хуже всего, когда мне приходится надолго уезжать и я не могу напоминать им – мои люди начинают верить в наихудшее. Как и я иногда. Поэтому, скорее всего, ты права».
«Давай сначала вместе разрешим возникшую проблему», - улыбнувшись Траллу, сказала Джайна, - «а потом поговорим о соглашении».
«Спасибо тебе», - Тралл покачал головой и радостно засмеялся.
«О чем ты?»
«Ты совершенно на нее не похожа, но когда улыбаешься, напоминаешь мне Тари, пусть даже на мгновение». Джайна знала о Тарете Фокстон, которую все называли Тари, дочери одного из служащих в поместье Аеделаса Блекмура. Ценой своей жизни она помогла Траллу сбежать из рук Блекмура.
Орки хранили свою историю в песнях: песни лок’амон рассказывали о зарождении рода, лок’тра – о битвах, а лок’ваднод о жизни героев. Известно, что единственная из людей, о жизни которой сложена песня лок’ваднод – это Тари.
Поэтому Джайна склонила голову и сказала: «Такое сравнение – честь для меня. Я пошлю в Северную Стражу полковника Лорену, и уведомлю тебя, как только получу ее рапорт».
Тралл покачал говолой: «Еще одна женщина в твоих войсках, иногда я удивляюсь людям».
Джайна сжала посох и холодно ответила: «Что ты имеешь в виду? Считаешь, женщины не могут быть равными мужчинам?»
«Конечно же нет. И я бы не сказал», - быстро добавил он, пока Джайна не прервала, - «что они равны – как и не сказал бы, что жук и цветок могут быть равными. Они созданы для совершенно разных дел».
Джайна с благодарностью оценила подобную открытость и ответила Траллу, как когда-то Антонидасу. Молодой девушкой она настаивала на том, чтобы стать его ученицей. Архимаг же сказал ей: «Природа женщин такова, что шансов стать волшебниками у них не больше, чем написать арию у пса».
