— Именно, — бросил Торино. — Это выбор, который делают зрители сами для себя.
— Отсутствует только спрос.
— Правильно, — отметил Торино и наклонился вперед. — Или, лучше сказать, желание. — Он выпустил палочку из рук. — Том, ты часто видел на таком шоу женщину настолько классную, что готов был бы прыгнуть к ней прямо в телевизор?
— Ты же знаешь, я живу в счастливом браке, поэтому…
— Не неси чушь. У каждого так. И именно в этом проблема. Ты смотришь по телевизору на самых сексуальных девочек и заходишь на самые пикантные страницы каких-нибудь форумов, и пока ты — мистер 08/15, который приносит домой тысячу триста чистого дохода, неужели ты не хотел бы заполучить одну из них?
— Конечно, нет, — возразил Мирс. — Это же шоу, а не поход в бордель.
— Но почему? — с напускной наивностью спросил Торино.
— Потому что пялиться — это пялиться, а трахаться — это трахаться.
Торино негромко хлопнул в ладоши.
— Вот! Женщины или рынок акций, пялиться или трахаться — а у нас все вместе!
Мирс снова закусил нижнюю губу.
— Это значит, что у зрителей появится шанс переспать с девочкой?
— В яблочко! Каждый может выиграть ночь со своей фавориткой, и все равно, получила она титул Мисс «Shebay» или нет, — каждый может выиграть ночь с победительницей.
— И кто платит больше, у того и шансов больше?
— Да. Но все равно небольшой шанс выиграть остается для всех, даже для тех, у кого не так много бабла. — Торино ухмыльнулся. — У среднестатистического зрителя в зомбистане не так много денег. Было бы иначе, он не довольствовался бы просмотром, а старался бы рвать задницу, чтобы заработать еще больше. Но кто-то должен позаботиться о простых смертных, и это будем именно мы. Мы — настоящие марксисты. У нас даже малоимущий сможет заполучить суперзвезду. Равные права для всех.
Мирс отпил воды и захлопнул сумку.
— Ты такой же марксист, как Рональд Рейган. Девочки будут знать, что их ожидает в конце?
— А ты как думаешь? Все будет четко. Они подпишут общие условия трудового соглашения, а потом мы с ними еще инструктаж проведем. Юристы работают над последними формулировками.
— И если выиграет какой-нибудь сраный пролетарий, девочке все равно придется под него ложиться?
— Ну да, мы выдвинем минимальные требования по гигиене. Основной принцип — красота требует жертв. А слава требует жертв еще бóльших. — Уголки губ Торино, который внимательно наблюдал за Мирсом, дрогнули.
Мирс помолчал немного.
— Довольно странная идея, — наконец ответил он. — Но она подходит для нашего времени. Только следите, чтобы нас не прижали с юридической стороны. Или вы вышлете их потом в Голландию?
Торино пристально взглянул на собеседника.
— Сколько пользователей только из Германии посетили ваш сайт за прошлый месяц?
— Примерно десять миллионов.
— Тогда все совсем просто. — Торино допил капучино и бросил стаканчик на стол. — Мы сначала проведем трансляцию по ТВ. Если возникнут правовые проблемы, переключимся на вещание на сайте «Ксенотьюба».
— И вы хотите наши десять миллионов зрителей для своей мерзости?
Мирс поднялся и взглянул на часы. Но было видно, что отталкивающая на первый взгляд идея Торино его зацепила.
— Мерзость, которая произведет фурор, — ответил Торино, — и которая одним махом сделает из десяти миллионов двадцать.
Мирс повесил на плечо кожаную сумку.
— Я не знаю…
— Нет, ты знаешь, — возразил Торино. — И у тебя есть один час — время полета до Франкфурта, — чтобы решиться.
— Я подумаю.
Он пожал Торино руку. Тот кивнул.
— Только не слишком долго. Жизнь коротка. Время — деньги. А один год…
— Я знаю, — бросил Мирс. Было ясно, какие мысли проносятся у него в голове. — Один год нормальной жизни — пять лет в Интернете.
