– Вставай, спецназовец, да не делай глупостей. Иначе мальчишка умрет.
Поднявшись на ноги, я увидел следующую картину: здоровенный бугаина, облаченный в пятнистый камуфляж охранника, обхватив толстой лапищей туловище Игоря Кудрявцева, приставил к виску мальчика пистолет. В трех шагах позади, у двери, ведущей на кухню, стоял второй секьюрити – лохматый, как хиппи, с карабином Симонова на изготовку. В правом углу возвышалось некое подобие трибуны. За покрытым парадной скатертью столом с микрофоном восседал широкоплечий мужчина в дорогом костюме со слащавой улыбочкой на пухлых губах. Перед ним на столе лежал вороненый, солидного вида «наган», а рядом по обе стороны от стула застыли истуканами двое верзил с автоматами наперевес. Главарь кровососов пакостно ухмылялся. Теперь я понял, почему голос Аристократа казался мне столь знакомым. Эту благопристойную мясистую физиономию я неоднократно встречал и на страницах газет, и на экране телевизора. Анатолий Борисович Моисеев. Известный бизнесмен, не чуждый политике. Пламенный демагог. В начале девяностых он, захлебываясь «демократической» риторикой, активно поддерживал тогдашнего мэра Москвы Гавриила Попова. Оно и не удивительно. «Рыбак рыбака видит издалека»[43]. В настоящее время Моисеев являлся владельцем крупного компьютерного магазина-салона «Виртуальный рай», расположенного в двух кварталах от нашего спорткомплекса. Очевидно, там Аристократ и примечал некоторых из своих будущих жертв. Анжела Кудрявцева, насколько мне известно, последние три месяца здорово увлекалась виртуальными играми... Доувлекалась, дурочка!
Анатолий Борисович никогда не показывался перед фото– или телекамерами в полный рост. Только сидя. И я считал его высоким, крупным мужчиной. Кто мог представить, что к торсу тяжелоатлета приделаны коротенькие ножки гнома?! Причина же недавней кромешной тьмы объяснялась просто – все окна были плотно занавешены толстыми, черными, светонепроницаемыми шторами. Заранее нас вычислили и подготовились к встрече, сволочи!
– Бросайте оружие, – между тем скомандовал Аристократ. – Вы изрядно попортили мне нервы. Однако под конец прокололись. Воспользовались рациями наших людей. Хи-хи-хи! Мы постоянно прослушиваем их частоту. И на старуху бывает проруха. Лопухнулись крутые парни. Ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним... Бросайте, – требовательно повторил он. Женька послушно положил автоматы на пол, а я даже не шевельнулся.
– Ты оглох, майор, – загремел Анатолий Борисович. – Клади пистолет! Живо!
– Щас, разбежался, – хладнокровно ответил я, нацеливая «глок-22» точно в переносицу Моисеева. – Если я положу оружие, твои обезьяны прикончат и мальчика, и нас.
– Правильно. Прикончат, – коротко хохотнув, согласился Аристократ. – Правда, не сейчас, немного позднее, во время ритуала. Но выбора-то у тебя нет!
– Отчего же, есть, – жестко усмехнулся я. – Например, продырявить твою гнилую башку. Потом мы, конечно, умрем, но ты этого уже не увидишь.
По лицу кровососа разлилась мертвенная бледность. Он явно не предусмотрел подобного варианта.
Внезапно я заметил периферическим зрением Кирилла, бесшумно появившегося в дверном проеме с автоматом через плечо и ножом в руке. Дальнейшие события развивались синхронно, стремительно, заняв в общей сложности не более четырех-пяти секунд. «Стреляйте, дядя Витя!» – Игорек резко поджал ноги. От неожиданности охранник выпустил мальчика, и в тот же момент я вогнал бугаю пулю в лоб. Кирилл, пантерой прыгнув на спину второго секьюрити, вцепился в длинные волосы на затылке хиппи и, оттянув голову назад, молниеносно перерезал ему горло. Кудрявцев, до сей поры казавшийся мраморным изваянием, носком ноги подцепил один из лежащих на полу автоматов, подбросил вверх и, перехватив на лету, длинной очередью полоснул по трибуне. Оба кровососа-телохранителя рухнули с размозженными черепами. Не задетый пулями Анатолий Борисович «спал с лица». На откормленной роже Аристократа отпечатался безумный ужас. Кожа покрылась обильным потом, губы отвисли, задрожали.
– Апа-па-пап! Апа-па-пап, – брызгая слюной, залопотал он.
