Гражданина Люсина, или, как он именовался в новой жизни, Луценко, мы обнаружили утром на месте постоянного проживания. Он как раз завтракал, когда мы вошли. Внешне выглядел очень респектабельно, с ним жила женщина, представившаяся женой, и вообще все было так прилично, что мы не решились разоблачать Люсю в атмосфере семейного благополучия. Разговор мы начали, выйдя на улицу.
— Я уже понял, — кротко сказал Луценко после первых же наших слов. — Вы ко мне по прошлым делам, не так ли?
— Да, — сказал я. — Будете ли вы отрицать, что вы Люсин Григорий, кличка Люся?
— Буду, — проговорил он нерешительно. — Вы должны знать, что свое переименование я провел совершенно официально.
— Что-то у нас это не зафиксировано, — бросил Грязнов.
— Конечно, — сказал Люсин. — Потому что это радостное событие состоялось на территории Украины. Там это даже поощряется.
— Простите, — сказал я, — значит, вы являетесь гражданином Украины?
— Вот этого не надо, — возразил Люсин решительно. — Родину я не предавал. Если они так подумали, то только по ошибке.
Мы переглянулись.
— Люблю я эти командировки, — сказал Грязнов. — Каждый раз узнаешь что-то новое. И поди-ка придерись, а!..
— Ладно, Люсин, это ваши проблемы, — сказал я. — Вы нам нужны как свидетель. Конечно, не все так думают, но, поскольку обвинение в убийстве вам не предъявлялось, вы проходите по делу как свидетель. Я имею в виду дело об убийстве капитана Ратникова в Краснодаре. Лицо афериста помрачнело.
— Позвольте полюбопытствовать удостоверением? — спросил он отчужденно.
Я дал ему удостоверение, он внимательно его осмотрел. Крякнул и вернул, виновато скривившись.
— Я только на всякий случай. Моя нынешняя работа учит бдительности, знаете ли… Вы говорите, в Краснодаре? Между прочим, прекрасный город. Там, на Кубани, теперь открываются большие возможности.
— Почему же вы оттуда уехали?
— Как вы понимаете, не по своей воле, — со вздохом отвечал Люсин.
— А по чьей?
— Был там один жуткий мерзавец по кличке Щербатый, — стал рассказывать Люсин. — Он меня терроризировал. Просто проходу не давал!
— Не надо гнать туфту, Люсин, — сказал Грязнов. — Ты уехал после убийства Щербатого. В деле есть твой допрос.
— В самом деле? — переспросил Люсин. — Значит, я что-то путаю.
— Послушайте, Люсин, — вмешался я, — вы верите, что мы можем значительно осложнить вашу жизнь?
— Верю, — тотчас ответил Люсин.
— Поэтому давайте начистоту. Что произошло в тот вечер?
— Это было так давно, — стал ныть Люсин. — И потом, я все уже рассказывал следователю. Я не понимаю, что вы от меня хотите.
— Так, — сказал Грязнов. — Ладно, Саша, оформляй задержание. Я сам буду его конвоировать.
— Но у вас нет оснований! — вскрикнул Люсин.
— У нас есть основания, — сказал я. — Речь идет об особо опасном государственном преступлении. Не мне вам рассказывать, как нетрудно сейчас засадить в кутузку любого человека, тем более того, против которого есть улики. А против вас улик предостаточно! Так будете рассказывать?
— Конечно, буду, — буркнул Люсин.
…В тот вечер собравшаяся компания вовсе не представляла собой дружный коллектив собутыльников. Одна половина собравшихся угощала другую половину. Первая половина — местные шулера и аферисты, а вторую составляли люди дела, уголовники насильственного уклона. Это была попытка объединить усилия в совместном противостоянии хаосу. Володя Райзман мыслил себя лидером, он надеялся организовать солидный рэкет, и мысли у него были подходящие. Ашот Маркарян брал на себя производственную сферу, а Люсин устремлялся в просторы биржевых спекуляций. Им нужно было солидное прикрытие, и они собирались прикрыться ребятами Щербатого. Все шло к согласию, когда на вечеринке появились незнакомцы. Двое серых, неприметных молодых парней, которые представились Щербатому, назвав несколько имен уголовных авторитетов. Казалось, они заявились только для того, чтобы посидеть у огонька и выпить на халяву. Как бы не так! Люсин сразу почувствовал с их стороны волну недоброжелательности. Он бы с радостью ушел, но это было невозможно. Новые парни как-то быстро оказались лидерами компании, и с их стороны стало ощущаться жесткое давление. Одни уголовники ничего не замечали, привыкшие к такой форме отношений. Наконец возникла тема милицейского расследования капитана Ратникова, который как раз копал и под Володю Райзмана, и под Анюта. После разговоров о том, какой негодяй этот самый капитан, кто-то из вновь пришедших сказал, что капитан этот нынче в своем доме за городом, и хорошо бы было его проучить. Все дружно поднялись и отправились на трех машинах за город — проучить капитана. Никто ясно себе не представлял, во что это может вылиться. Лично он, Люсин, полагал, что все ограничится угрозами. Но вышло иначе.
