Кровная месть - страница 173

— А потом вы позвонили ей и попросили привезти дискету на вокзал. У вас даже был приготовлен билет для нее. Вы что, действительно верили, что она бросит мужа?

— Приступ романтики, — махнул он рукой. — На самом деле я всегда беру два билета, чтобы не было соседей в купе.

— А теперь скажите, это случайно так совпало, что в то самое время бандиты убивали Ратникова с детьми? Или для того были какие-то основания?

Мне удалось его встряхнуть, он потянулся к бутылке с минеральной водой. Пока он пил, я рассматривал картины на стенах.

— Вы понимаете, что вы говорите? — спросил он.

— Помилуйте, Вадим Сергеевич, — сказал я. — С момента нашей с вами первой беседы мы уже узнали столько нового, что очередное открытие уже не будет сенсацией. Может, вы хотели уберечь Нину от налета гэбистов, а?

— Чушь, — бросил он. — Я ничего не мог знать об этом налете!

— Значит, это совпадение?

— Очевидно, — буркнул он. — Придержите свою фантазию, Турецкий. Следователь должен оперировать фактами, а не домыслами.

— Я помню, — кивнул я. — Но у нас еще одна новость. Убийцы, Чекалин и Тверитин, они, оказывается, вовсе не убиты в Карабахе. Они живы и здоровы и сейчас находятся у нас.

Он окаменел.

— Как? — проговорил он едва слышно.

— Представьте себе, — сказал я. — А самое обидное, что мы не можем инкриминировать им дело убитого капитана, потому что оно давно прекращено. Но они говорят о каком-то большом человеке, чью волю они исполняли в Краснодаре. Как вы думаете, кто бы это мог быть?

— Кто угодно, от начальника краевого управления КГБ до секретаря крайкома партии.

— Но они утверждают, что он и сейчас представляет собой крупную политическую фигуру, — продолжал я свою игру. — Вы лучше меня знаете краснодарских деятелей, может, вы подскажете нам парочку кандидатов?

— Что вы думаете с ними делать? — спросил Соснов.

— Прежде всего я хотел бы с ними познакомиться.

— Я имею в виду арестованных кагэбэшников.

— Вероятно, их будут судить за спекуляцию наркотиками, — сказал я.

Соснов машинально кивнул и рассеянно произнес:

— Спасибо за информацию.

После этого он вовсе выпал из беседы, так и не дав мне никаких намеков ни на свою виновность, ни наоборот. Известие об аресте убийц действительно потрясло его, но вполне можно было предположить, что он встревожен этим обстоятельством из соображений справедливости. Я так и не смог добиться от него ясности в последующем разговоре, и вскоре секретарша Лена зашла к нему, чтобы напомнить о встрече каких-то знатных иностранцев в Шереметьевском аэропорту. Время нашей аудиенции закончилось.

Я вернулся в прокуратуру, доложил обо всем Меркулову, и тот сказал:

— Короче, ты ему выдал информацию, а он тебе нет. Очень продуктивный способ ведения допроса.

— Во всяком случае, — сказал я, — он оповещен.

Сережа Семенихин появился под вечер, и мы дожидались его в моем кабинете, попивая казенный кофе. Даже Лариса заинтересовалась планом комиссии и сидела с нами. Сережа был по-прежнему невозмутим и жевал жвачку.

— Примитив, — сообщил он. — Они устраивают открытый судебный процесс.

— Они надеются, что Бэби явится прямо в суд? — усмехнулась Лара.

— Не глупо, — вставил Меркулов. — Если он решится на свое дело, то поймать его будет нетрудно.

— Принимаю пари, — провозгласил я. — Пять к одному, что Бэби там не появится.

— А я думаю, появится, — возразила Лара. — Только убить этих подонков ему не удастся.

— Ваш прогноз, гражданин начальник? — спросил я у Меркулова.

— Я не занимаюсь прогнозами, — сказал тот надменно. — Но убежден, что бандиты будут убиты.

— Сережа, а ты? — спросил я у жующего помощника. Тот пожал плечами.

— Кто его знает…

Операция готовилась солидно, добрая треть зала заседания должна была быть наполнена агентами комиссии, в зале было установлено шесть телевизионных камер, а на Чекалина с Тверитиным надели пуленепробиваемые жилеты. Процесс был липовый, и их хотели сохранить до суда настоящего.

О предстоящем суде говорилось в прокуратуре, мелькнула заметка в «Московском комсомольце», в общем, оповещение было. В пятницу мы все с утра отправились туда, в зал, где предполагалось действие спектакля, и волнение было такое, будто мы сами идем на дело. Посторонний народ шел на процесс слабо, нынче люди ценили свое время и на ротозейные дела уже не разменивались. Собирались старички-пенсионеры, какие-то женщины с сумками, завсегдатаи судебных заседаний, но была и молодежь. Людей на входе не обыскивали, но всем следовало пройти через металлоискатель, и на кого аппарат реагировал, тех отзывали в сторону и проверяли наличествующий металл. Полковник Рогозин занял место неподалеку от скамьи подсудимых, и к нему то и дело подходили люди, которым он отдавал распоряжения.