— Ну…
Он полез в левый карман брюк, достал бумажник, вынул оттуда семь сотенных и протянул мне.
— Недельное жалованье в виде аванса. Хорошо, мистер Чемберс?
Попробуйте сами отказаться от семи сотен наличными! Я не отказался и только смиренно сказал:
— Я работаю на вас, сэр. Позвольте узнать, в чем будет заключаться работа?
— Я вам вкратце сейчас изложу. Я разоблачил коммунистического агента, но не совсем обычного. Я полагаю, это будет весьма шумной сенсацией, безумно шумной сенсацией. Я задумал серию статей, основанных исключительно на фактах, которые постепенно подведут читателя к заключительной статье, где я во всеуслышанье обнародую имя агента. К тому времени я уже передам весь собранный компромат в соответствующие инстанции и тогда-то, полагаю, тут его губы искривила угрюмая усмешка, придавшая ему сходство с сытым волком, — я более не буду нуждаться в ваших услугах.
— В таком случае я могу предположить, что лицо, которое вы намерены разоблачить, подозревает о вашем намерении.
— Более чем подозревает, мистер Чемберс. Я открыто признался в своем намерении этому лицу. Я предложил лицу доказать мне мою неправоту и я оттягивал публикацию трижды, в последний раз — сегодня утром. Я абсолютно убежден, что у этого лица нет никаких опровержений.
— И вы полагаете, что он может прибегнуть к насилию против вас?
— Да, потому что к насилию прибегают в момент сильного нервного напряжения. При этом насилие может быть направлено против меня, но оно может получить и прямо противоположную направленность и иметь своим следствием самоубийство. Это уже не мое дело, но я нанял вас с целью пресечь всякую возможность первого варианта. Я впрочем, не верю, что подобная попытка может иметь место, но все же… — он пожал плечами. — Все мы психологически отрицаем факт насилия, направленного против нас, а я хочу избежать этой психологической ловушки — вот я и прибег к вашей помощи.
— А как зовут это лицо?
— Мне бы не хотелось этого говорить.
— Хорошо, но это мужчина или женщина?
— Давайте оставим этот разговор, мистер Чемберс. Но я вам вот что скажу. С того момента, как я объявил этому лицу о своем намерении, в моем доме в Ривердейле был учинен тайный обыск, ко-то пытался проникнуть в мой офис и очень может быть, что мой банковский сейф также был вскрыт. Банковские сейфы, увы, не столь уж неприступны, несмотря на два ключа от замка и внушительный антураж банковского хранилища. Ведь если некто обладает достаточно большими связями — а в моем случае эти связи могут быть очень и очень большими…
— И за чем же они охотятся?
— За компрометирующими документами, о которых я упомянул. Я составил солидное досье на эту птицу, там все документировано, и из этих строго документированных улик впоследствии может получиться очень занятная публикация с эффектом разорвавшейся бомбы… Но до поры до времени я, как говорится, схоронил все бумаги в надежном месте. И я хочу получить ваш совет, вы же специалист. Может быть, мне следует куда-то перенести этот тайник и поскорее — тут я буду целиком полагаться на ваше мнение и на предложенный вами способ транспортировки материалов. Мы об этом ещё поговорим.
— Когда, сэр?
Он усмехнулся, вынул сигарету из мундштука, вмял её в пепельницу и встал.
— Нам пора. Не откажетесь поужинать со мной? У меня дома. Я живу в Ривердейле, о чем уже упоминал. Идемте, мистер Чемберс.
Он подошел к массивной двери, в которую я вошел к нему, и закрыл её на три разных замка.
Я постучал по дверной панели.
— Солидная защита!
— Внутри листовая сталь. И посажена на особые петли. Как и эта! — с этими словами он подвел меня ко второй двери, толкнул её и вывел в крошечную прихожую, после чего запер дверь тоже на три замка.
— А вы сказали, что кто-то учинил обыск в вашем офисе, — заметил я.
— Я не сказал, что в офисе учинили обыск. Я сказал: кто-то влез. Неизвестным удалось проникнуть в приемные. Но сюда они влезть не смогли. Они — она или он — просто не предвидели, что на их пути возникнет стальная дверь.
— Значит, вы их прячете здесь?
— Что?
— Компрометирующие материалы.
— Не-ет. Можно проникнуть и сквозь стальную дверь, если очень надо. Нет. Перво-наперво они стали искать в офисе. Я же сказал: я говорил с этим лицом трижды. Когда мы разговаривали вторично, я убедил своего оппонента, что интерсующаяя его информация находится не здесь и что было бы глупо пытаться снова вслепую пробить стальную дверь. Полагаю, мои заверения возымели действие, потому что сюда больше не пытались вламываться. К тому же я за дополнительную плату поручил сторожу этого здания раз в полчаса осматривать офис в ночное время — чтобы пробраться сквозь эти двери в мой личный кабинет потребуется не меньше получаса.
