— Да, в машине. Но я не играю роли наемного убийцы.
— Ну, разумеется. Вы неправильно поняли меня, дружище. Может быть, я недостаточно ясно выразился. Я сам испытываю отвращение к насилию. Я просто имел в виду, что вам может пригодиться пистолет, как... э-э... как инструмент убеждения. Не могли бы вы просто препроводить парня до железнодорожной станции или в аэропорт и посадить на самолет?
— Нет. — Я поднялся.
Он проводил меня до двери и взял за локоть. Мне не понравилось его панибратство, и я резко отстранился.
— Послушайте, Арчер. Я — небогатый человек, но у меня имеются кое-какие сбережения. Я заплачу вам триста долларов, чтобы вы избавили меня от этого парня.
— Избавил вас?
— Конечно, без насилия.
— Простите, не пойдет.
— Пятьсот долларов.
— Это невозможно. То, что вы предлагаете, равносильно похищению, а это карается законами Калифорнии.
— Боже милостивый, я не имел в виду этого. — Он был искренне потрясен.
— Подумайте об этом. Человек вашего положения мог бы лучше знать законы. Пусть им займется полиция, почему вы не обратитесь туда? Вы говорите, он вам угрожал.
— Да. В частности, он грозил, что изобьет меня кнутом. Но нельзя же обращаться вполицию с такими вещами.
— Почему же? Можно.
— Но не мне. Это ужасно старомодно. Я стану посмешищем для всех южных штатов. Похоже, вы не улавливаете здесь личные аспекты, старина. Я — управляющий и секретарь совершенно первоклассного клуба. Лучшие люди побережья доверяют мне своих детей, своих дочерей. Меня не должна коснуться и тень скандала — вы знаете, тут нужна репутация, как у верной жены Юлия Цезаря — Кальпурнии.
— Что же в этом деле скандального?
Претендующий на мораль Кальпурнии вынул изо рта трубку и выпустил в воздух дрожащее кольцо дыма.
— Я надеялся, что не придётся рассказывать об этом. И, конечно, не думал, что придется подвергнуться перекрестному допросу. Однако что-то надо сделать до того, как дело непоправимо ухудшится.
Его подбор слов вызвал у меня чувство досады, которая явно отразилась на моем лице. Он умоляюще посмотрел на меня, но я не внял его мольбе.
— Могу ли я вам доверять, действительно доверять вам?
— Если дело касается законных вещей...
— О, Господи, конечно, все законно. Я оказался запятнан, хотя и не по своей вине. Речь идет не о том, что я сделал, а о том, что могут подумать люди. Видите ли, тут замешана женщина.
— Жена Джорджа Уолла?
Выражение его лица совершенно изменилось, стало потерянным. Он попытался придать ему опять нормальное выражение, сосредоточившись на курительной трубке. Но он ничего не смог поделать с гримасой, исказившей уголки его рта.
— Вы знакомы с ней? Все знают об этом?
— Скоро узнают все, если здесь будет околачиваться Джордж Уолл. Я столкнулся с ним, когда приехал сюда.
— Боже милостивый, значит, он уже на территории клуба?
Бассет нескладными шагами пересек комнату. Он выдвинул один из ящиков своего письменного стола и вынул оттуда автоматический пистолет среднего калибра.
— Уберите эту вещь, — сказал я. — Если вы серьезно беспокоитесь о своей репутации, то огнестрельное оружие действительно может взорвать ее к чертям собачьим. Уолл находился за воротами, пытаясь проникнуть внутрь. Но ему это не удалось. Он просил меня сказать вам, что не уедет отсюда, пока не повидается с вами. Все.
— Черт побери, дружище, что же вы сразу не сказали? Нам бы не пришлось зря терять время.
— Время теряли вы.
— Ладно, ладно. Не будем ссориться. Нам надо удалить его отсюда до того, как здесь появится кто-либо из членов клуба.
Он посмотрел на хронометр на своей правой руке и как бы ненароком направил на меня свой автоматический пистолет.
— Уберите свой наган, Бассет. Вы слишком расстроены, чтобы держать в руках оружие.
Он положил его на толстый журнал перед собой и бросил на меня виноватый взгляд.
— Извините. Я немного нервничаю. Не привык к таким волнениям и неприятностям.
— Из-за чего разгорелся сыр-бор?
— Кажется, молодого Уолла обуяла мелодраматическая идея о том, что я увел у него жену.
— Вы действительно это сделали?
— Какая нелепая мысль! Эта девушка так молода, что могла бы быть моей дочерью. — Его глаза увлажнились от смущения. — Мои отношения с ней всегда были в рамках приличия.
