— Я-то думал, священники по определению говорят правду.
— Правильно. — Маленький человечек уселся за письменный стол, указал ему на стул. — Я тоже.
Джек остался стоять.
— Вы представились мне как Беллито, отец Хэллоран.
— Ничего подобного.
— Ну, назвали Илая Беллито своим братом. Это одно и то же.
Отец Эд изобразил ангельскую улыбку:
— Знаете, Господь говорит, все люди братья.
— Давайте не будем играть словами. — Джек наклонился над столом, пристально глядя на священника. — Не хочу доставлять вам неприятности. Хочу только кое-что выяснить. Откуда вы знали, что Илай Беллито собрался похитить ребенка?
Отец Эд взглянул куда-то мимо него, как бы проверяя, закрыта ли дверь, вздохнул и заерзал на стуле.
— Он сам признался.
— Почему? Вы с ним были знакомы?
Голова священника дернулась.
— Почему «был»?
— Потом объясню. Зачем он вам признался?
— Не знаю. В прошлую субботу я сидел в исповедальне, он зашел в кабинку и начал рассказывать, что убил сотни детей и нуждается в отпущении.
— И вы ему поверили?
Священник пожал плечами:
— В исповедальне всякое слышишь. Я поймал его на слове, велев ради отпущения признаться властям. Он со смехом отказался, предупредив, что на следующей неделе убьет в безлунной тьме очередного ребенка. И ушел.
— Как вы узнали, что это был Илай Беллито?
— Выследил, — виновато признался священник. — Не понял, то ли это бред, то ли правда. Человек в любом случае не в своем уме. Я вышел из исповедальни, снял воротничок, проследовал за ним до магазина. Это недалеко. Стоя у витрины, увидел третий вариант: усомнившись в церкви, он решил проверить, способен ли священник нарушить тайну исповеди.
Мой долг — оправдать церковь и спасти невинное дитя. Тут я вспомнил о вас.
— Обо мне? Откуда обо мне известно священнику?
— Один мой прихожанин на исповеди покаялся, что вас нанял.
— Покаялся? Разве это греховное дело? — Не знаешь, то ли гордиться, то ли обидеться. — Кто такой?
— Этого я, разумеется, не могу сказать.
— Ну да...
Пускай будет греховное.
— Кто-то пострадал в результате, поэтому прихожанин, который вас нанял, покаялся. Ну, я пошел, купил фотоаппарат, щелкнул мистера Беллито на выходе, разузнал о нем все возможное — к сожалению, маловато — и договорился о свидании с вами. — Отец Эд склонился над столом. — Скажите теперь, он действительно убивал детей?
— Действительно, — кивнул Джек. — Насчет сотен не знаю, но точно не одного. Много больше.
Отец Эд охнул и перекрестился.
— Святители небесные, спасите...
— Слышали нынче утром про дом в Астории? Отчасти его рук дело.
— Значит, я поступил правильно. Но зачем он признался? Зачем исповедался?
— Наверно, из самодовольства. Выставлял в шкафу в магазине трофеи, отобранные у жертв... Видно, считал себя сверхчеловеком, хотел, чтобы все это знали.
— Спесь... — Священник покачал головой. — Иногда за грехи надо быть благодарным. — Он посмотрел на Джека. — И где сейчас мистер Беллито?
— Исчез.
— Куда?
— Точно не знаю. Просто... исчез. Не беспокойтесь. Он никогда не вернется.
Отец Эд глубоко вздохнул:
— Хочется исповедаться, как моему прихожанину. Вы считаете, что это справедливо?
— Не мне судить, — пожал Джек плечами.
— Вам не хочется исповедаться?
— Нет, пожалуй. По свидетельству хорошего человека, я сделан богоугодное дело.
