Он не глядя протянул назад руку и снял с крючка ключ от моей комнаты.
– Вас ждет посетитель, – предупредил он с резким центрально-европейским акцентом. Он поднял щеточку, которой чистил протез, вверх. – В вашей комнате.
Я наклонился так, что мое лицо почти коснулось его. Он был плохо побрит.
– Вы всегда позволяете посторонним входить в комнаты ваших постояльцев? – спросил я.
– Да, когда я думаю, что они вряд ли пожалуются в Ассоциацию владельцев отелей.
Я взял свой ключ и начал подниматься по лестнице.
– Да, – услышал я, как он повторил снова.
Я поднялся на третий этаж. В моей комнате горел свет. Я выключил свет в холле, приложил ухо к двери и ничего не услышал, потом вставил ключ в замочную скважину и, быстро повернув его, распахнул дверь и вошел внутрь.
Человек может всю жизнь стараться удостовериться, что за ним не следят, когда он входит в затемненную комнату, отвинчивать основание телефонного аппарата перед тем, как воспользоваться им, проверять проводку, прежде чем вести конфиденциальный разговор. Он может поступать так всю жизнь, и однажды выяснится, что так делать стоило. Однако в данном случае это было не так.
Распростершись во всю длину на розовом териленовом покрывале, лежала туша Колокольчика. Лицо его закрывала большая грязная фетровая шляпа.
– Это я. – Слова раздались приглушенно из-под шляпы, которая закрывала лицо. Фраза закончилась грудным кашлем. Все фразы, которые произносил Колокольчик, сопровождались кашлем. Рука сдвинула с лица шляпу, и облако дыма как атомный гриб поднялось к потолку.
Я оцепенел, чувствуя себя несколько глупо.
– Послушай, что ты сделал с портье?
– Я показал ему старый пропуск, который сохранился у меня со времени войны.
Колокольчик поднялся и вынул из кармана полбутылки виски «Тичерс» и разлил в два пластмассовых стакана, стоявших на умывальнике.
– Будь здоров! – поднял он один из них.
– Спасибо, – ответил я.
Из-за странной подвижности суставов пальцев он мог держать стакан и курить практически одновременно. Он кашлял, курил и пил в течение нескольких минут.
– Удивлен, что я тебя нашел? – Он кашлянул. – Хотел схитрить? – Снова покашлял. – Нет, конечно, я знаю. Сегодня утром сообщили из Албуфейры. Просмотреть списки пассажиров, прибывших последними рейсами, не составило труда. Примерно год тому назад ты уже называл себя «Краске». – Он снова закашлялся. – Может быть, ты становишься староват для такой игры?
– Все мы стареем, Колокольчик, – развел я руками.
– Все. – Колокольчик кивнул, продолжая кашлять и выпивать. – Старик хочет видеть тебя завтра в десять часов утра, если ты сможешь, – сказал он.
– Да, он всегда вежлив, надо отдать ему должное, – ответил я.
– Он ничего – Доулиш. – Колокольчик налил нам еще по одной. – Да, и я должен тебе передать, что Джин ждет указаний. Может, ты позвонишь ей, когда выдастся минута. – Он взял свою шляпу и одним махом опрокинул в себя остатки виски. – Могу я чем-нибудь помочь тебе? – спросил он. – Я возвращаюсь в контору.
– Да, – ответил я. – Надо организовать «перехват почты». – Я дал ему имя и адрес Айвора Батчера.
– И телефона? – спросил Колокольчик.
– Да, – ответил я и улыбнулся при этой мысли. – Давай прослушивать его телефон.
– Ладно. До скорого, – откланялся он.
Упаковывая свою сумку, я слышал, как он кашлял, спускаясь по скрипучим ступеням и выходя на улицу.
До встречи с Доулишем в десять часов утра я надеялся еще кое-что выяснить.
Глава 33Джин, когда я нашел ее
Я вернулся в свою квартиру примерно в пять тридцать, приготовил себе кофе и разжег камин. Снаружи цепочки забрызганных грязью машин двигались на юг города сквозь дымку дизельных паров. Прогноз погоды предупреждал о возможном снегопаде, и, похоже, в «Новостях» в шесть утра этот прогноз не изменился.
Я поставил ломберный столик в спальне, вытер пыль со своего аппарата «Никон», установил его на подставке, затем зарядил сверхчувствительной пленкой с высокой разрешающей способностью. Лампы-вспышки я направил вниз на рамку. Свет вольфрамовых ламп растекся по стенам. Я вышел из спальни и запер дверь.
Я пил вторую чашку кофе, когда приехала Джин. Ее губы были холодными. Мы потерлись носами и приветствовали друг друга словами: «Становится холодно, да?» Потом я рассказал ей о предложении Айвора Батчера.
