– Ценность, – сказал он.
Португалия – субтропическая страна; ухоженная, культивированная и разбитая на геометрические участки. Это не Испания с ее гражданскими гвардейцами в кожаных шляпах, размахивающими на каждом шагу хорошо смазанными автоматами. Это изящная страна без единого следа Салазара, который смотрел бы на вас с плакатов или почтовых марок.
– А как со снаряжением? – спросил я. – Если вы собираетесь посмотреть на эту подводную лодку, то неужели думаете, что сможете без него действовать на глубине сорок метров?
– Во-первых, мистер Макинтош доставит мне кое-что на корабле; во-вторых, да, я могу работать на глубине сорок метров. Я буду использовать сжатый воздух. Это просто. Я большой специалист по работе под водой и могу погружаться на шестьдесят метров.
* * *
Эстакада Принсипаль, номер 125, шла из Лула на запад, продолжая заброшенную дорогу, которая прокладывалась еще во времена С. Браза. Маленький полицейский автобус дважды просигналил и обогнал нас. Дорога от перекрестка вела только к небольшому рыболовецкому городку Албуфейре; мы повернули налево и проехали мимо консервной фабрики.
Албуфейра – город, построенный на склоне горы. Улицы поднимаются круто вверх. Дома, расположенные вдоль улицы, прижимаются своими белыми стенами к склону восьмидесятифутовой отвесной скалы.
Дом номер 12 на Прака-Мигель-Бомбарда – один из немногих домов, имеющих собственный спуск к берегу моря. С большого патио позади дома на пару сотен ярдов открывается вид на запад, а в другую сторону – на две мили, вплоть до мыса Санта-Мария, где ночью сверкает маяк. В передней части дома маленькие окна, врезанные глубоко в стену, как шкафчики, глядят на треугольник глинистого пространства между согнутым деревом и высоким фонарным столбом.
Когда я припарковал машину под деревом, Джо Макинтош выглянул из двери. Церковный колокол пробил девять часов вечера. Был четверг. Ночной воздух влажно прижимался к оконному стеклу. Океанский песок и вода непрерывно смешивались, бесконечно перемещаясь, и где-то на глубине, там, внизу, находилась затонувшая посудина, из-за которой мы здесь обосновались.
В пятницу утром черный «ситроен» прибыл из посольства в Лиссабоне. Его вел коротко стриженный белокурый парень в шортах до колен и кремовой рубашке фирмы «Эртекс». Он постучал в дверь. Я открыл.
– Лейтенант Клив Синглтон. Помощник военно-морского атташе, британское посольство, Лиссабон.
– О'кей, – сказал я, – не нужно так кричать, я всего лишь на расстоянии восемнадцати дюймов. Какая муха их там укусила?
– У меня сообщение для вашего начальника.
– А у меня новости для вас, Эррол Флинн. Я – мой собственный начальник. Теперь поднимай якорь и отчаливай. – Я начал закрывать дверь.
– Послушайте, сэр, – проговорил он в оставшуюся щель, при этом его большие голубые глаза повлажнели от волнения. – Это по поводу... – Он помолчал и затем шепотом произнес: – Подводной лодки.
К этому моменту дверь уже закрылась настолько, что он говорил через нее, будто играл на деревянном духовом инструменте.
– Вы должны найти вахтенный журнал.
– Входите.
Я пропустил его в холл, где пол был выложен плитками. Сквозь двойную толщину тюлевых занавесок проникало достаточно света, чтобы я мог рассмотреть его. Около двадцати шести лет, прямые светлые волосы, крепкая фигура, пять футов и одиннадцать дюймов, кожаные сандалеты, синие носки «Остин Рид», черный кейс с кодовым замком. Этот мальчик принадлежал к числу тех, кто носит синие блейзеры с этикетками.
– О'кей, вы здесь. В чем заключается сообщение?
Он заговорил очень быстро:
– Я направлен работать с вами, поскольку у меня есть опыт ныряльщика, в машине мое снаряжение.
– Я вижу. – В машине сидела молодая блондинка.
– Да, сэр. – Он пригладил рукой волосы и нервно улыбнулся. – Шарлотта Лукас Маунтфорд, дочь адмирала Лукаса Маунтфорда.
Я промолчал.
– Лондон сообщил нам, что мы должны направить сюда человека с опытом подводной работы и кого-то, кто мог бы заниматься хозяйством. Шарлотта бегло говорит по-португальски, а я...
Закрыв дверь, я взглядом заставил его замолчать. Не торопясь закурил сигарету, но ему закурить не предложил.
