Осторожно мы проползли по предполагаемому пути отхода разведгруппы противника. Метров через пятьдесят я рассмотрел в темноте предмет, напоминающий лежащего человека. Держа пальцы на спусковых крючках, мы приблизились к нему. Осталась пара шагов — сомнений нет, кто-то лежит. Я приказал прикрыть меня со всех сторон и подошел к нему.
На земле лежал русский. Рядом с ним — автомат. Я перевернул его, он был мертв.
— Взять его, заберем с собой!
С большим трудом мы дотащили этого человека богатырского сложения вверх по склону до Шварценау. Под прикрытием стены обыскали его карманы. Нашли фото девушки и вырезки из газет с его именем и фотографиями. Я разобрал это, несмотря на кириллицу. На груди у него было много орденов, среди них — Красная Звезда. Наверное, был большой птицей в своем полку.
Вот этот советский человек откуда-то с Волги добрался до Восточной Пруссии (как мы до Сталинграда), и случайный выстрел положил конец его карьере. «Берлина он уже не увидит», — пришло мне в голову. Я это не сказал и не испытал никакого удовлетворения от этой мысли.
Награды и документы убитого русского я упаковал в пакет и отправил с посыльным в батальон. Может быть, они заинтересуют начальника разведки дивизии.
Снова наступила тишина. Я попробовал уснуть.
2 ноября
Рано утром русские открыли сильный огонь по Шварценау. Я не стал отправлять посыльного с утренним донесением, чтобы не рисковать его жизнью. Даже в нашем подвале слышалось завывание снарядов залпового огня. На деревенской улице стоял адский грохот. Только к полудню удалось отправить посыльного в батальон.
Вечером получили официальную информацию от командира: «Рано утром нас сменят!» Я в это поверю только тогда, когда к нам подойдут сменяющие подразделения.
3 ноября
Почти полночь. Я вышел с посыльным, чтобы довести до своих людей эту радостную новость. Как только я вышел на улицу, послышался вой. Одним прыжком я и посыльный оказались в укрытии. Выло и грохало повсюду. Это были снаряды немецкой реактивной установки, где-то попавшей в руки русских.
Через пару минут в стрельбе наступил перерыв. Мы вышли на улицу. Несмотря на темноту, было видно, что крыша соседнего дома обвалилась. Я прошел от ячейки к ячейке и предупредил о смене. Реакция была различной. Некоторые не верили и говорили об этом открыто. В других это известие пробуждало желание жить дальше. Третьи были настолько апатичны, что мои слова не производили на них никакого впечатления.
3.00. На деревенской улице послышался шум. Я вышел из подвала и встретил офицера из 2-го разведывательного батальона «Герман Геринг». В двух словах я проинформировал его о положении и о переднем крае русских, насколько это было мне известно и было возможно в темноте.
Через десять минут пришла сменяющая рота. Она тоже не была полностью укомплектована, но численно намного превосходила мою выжженную ватагу.
Смену произвели быстро. Русские ничего не заметили. А мы налегке отправились в направлении КП батальона. Туда же подошли остатки других рот. После небольшого пешего марша мы встретили три грузовика, стоявшие у дороги. С радостью и удивлением мы узнали, что нас довезут. Весь батальон уместился на трех средних грузовиках. Я оценил его численность в 60 человек. Теперь мне тоже стало ясно, почему нас сменили с фронта.
Мы погрузились, и поездка на открытых грузовиках по холодному ночному воздуху началась. Шварценау и дуга фронта у Дакена находились под огнем советской артиллерии.
Наверное, я на некоторое время уснул. Когда снова очнулся, мы проезжали через Гумбинен. Еще через семь километров наша поездка закончилась. Маленькая деревушка, где мы оказались, называлась Куббельн. Она находилась на дороге Гумбинен — Инстербург.
Роты разошлись по немногим имеющимся домам. По дому на роту! Как изменились времена! Я подумал о большом казарменном комплексе на территории рейха.
Мне срочно было необходимо хоть как-то помыться и побриться. Взгляд в зеркало в доме, где мы разместились, меня испугал. Я себя просто не узнал: грязного, бородатого, сонного.
Когда люди выспятся, потребуют есть. Я стал искать отвечающего за это главного фельдфебеля. В импровизированной «канцелярии» я встретил фельдфебеля. Я спросил про главного.
