Затем встал вопрос об эсэсовском мундире. Порше вовсе не хотелось, чтобы его связывали с гиммлеровской организацией, а потому под разными предлогами уклонялся от посещения портного. Местный лидер СС, на которого давили из штаб-квартиры в Берлине, в конце концов уговорил Вацли, личного портного Порше, втайне сшить для него эсэсовскую шинель, которую профессор мог надевать поверх штатского костюма. «Не смотрите на расходы, постарайтесь сшить шинель как можно лучше», – умолял он Вацли. Тот воспользовался имевшимися у него мерками Порше, сшил шинель и отправил ее Порше.
Спустя несколько недель Геббельс обратился к народу с призывом пожертвовать армии шерстяные вещи. И Порше немедленно внес свой посильный вклад – новенькую, с иголочки эсэсовскую шинель, которую ни разу не надел!
Я своими глазами видел все документы, связанные с этим делом.
В начальный период нацистского режима Порше имел доступ к Гитлеру и свободно критиковал поступки некоторых партийных боссов. Однако со временем фюрер все больше отдалялся от посторонних, а его зловещая тень Мартин Борман тщательно оберегал его от общения с людьми, имевшими независимое мнение о проводимой в стране политике.
Когда на завод Порше, как и на прочие германские предприятия во время войны, пригнали военнопленных, профессор потребовал гуманного обращения с этими рабочими. О его отношении к русским военнопленным мы поговорим в следующей главе.
В знак протеста против дискриминационных законов в отношении евреев, согласно которым молодым евреям запрещалось посещать школы, Роберт Бош открыл множество вакансий подмастерьев на своих предприятиях в Штутгарте. По случаю 15-летнего юбилея основания фирмы Боша был выпущен специальный буклет, до такой степени оскорбивший официальные лица Вюртемберга и представителей НСДАП отсутствием прославлений фюрера, что они возвратили полученные приглашения на торжество. В 1938 году, вскоре после захвата Австрии, Гитлер посетил Штутгарт, но Бош демонстративно уклонился от участия в поздравлении его с успехом.
Тоталитарная власть оказалась сильнее личных предпочтений Роберта Боша, и во время войны его концерн вошел в число самых мощных военных предприятий Германии. С 80-летием, отмечавшимся 23 сентября 1941 года, его поздравляли самые разные ораторы: с одной стороны, выступили Роберт Лей, который объявил, что Гитлер назвал Боша Новатором труда, и представители нацистского правительства Вюртемберга, а с другой – близкий друг Боша и известный оппонент режима Пауль Ройш, видный руководитель Сопротивления Карл Гёрделер и Ялмар Шахт, ставший участником заговора против режима. Смерть Боша в начале 1942 года избавила его от горестного зрелища – в результате вражеских бомбардировок большинство его предприятий превратились в жалкие развалины. Но не только. Он был избавлен от длительного преследования, которому после неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года подвергались его помощники. Нацисты были прекрасно осведомлены о неприятии правящего режима как ими, так и их покойным боссом, и, поскольку Гёрделера часто видели входящим в здание администрации, они предполагали их причастность к заговору против фюрера.
Хуго Эккенер, которого Америка с любовью называла Колумбом воздуха, не смягчал выражений, высказываясь на заводе дирижаблей в Фридрихшафене в адрес Гитлера и его режима. Как многие лидеры промышленности, он убедил своего сына Кнута Эккенера вступить в НСДАП, чтобы избавить завод «Цеппелин» от присутствия нацистских комиссаров. В результате Кнут Эккенер оставался главным управляющим предприятием вместе со своим отцом и преданными рабочими и служащими переживал все подъемы и спады проектов «Цеппелина», продолжавшего свою деятельность до тех пор, пока Герман Геринг не отомстил старому доктору за его откровенные высказывания, приказав разобрать на части единственный уцелевший дирижабль под названием «Граф Цеппелин».
Может показаться странным, но к числу активных борцов против Адольфа Гитлера и его соратников стоит добавить и Фрица Тиссена.
1 сентября 1939 года Гитлер созвал на совещание полностью подчиненный ему рейхстаг и объявил, что он намерен «ответить силой на силу» в Польше. И Тиссен, единственный среди шести сотен с лишним делегатов, имел мужество телеграфировать, что он против войны. Он готов был прилететь в Берлин, чтобы высказаться против войны, если бы тяжелое состояние его здоровья и необходимость надзора врачей не удерживали его в Бад Гастейне под Зальцбургом.
