Кровавые сны - страница 41

Шрифт
Интервал

стр.

— Угу, — неохотно пробубнил Тительман, потом размахнулся и остановил дубину в ногте от головы бородатого. Тот зажмурился, являя на лице жалкий ужас. — Если представить дело так, что отпускаем сего еретика не из-за недостатка усердия, а, напротив, усердием движимые, то я соглашусь, что время от времени миловать необходимо. Только не слишком часто.

Бородач упал в ноги инквизитору Гакке и покрывал поцелуями сапог. Его еле оттащили, после чего все же признали невиновным. Немного удрученный таким непривычным для местной инквизиции исходом допроса, Тительман в этот день больше не пощадил никого.

Но Кунц и его компаньон этого не видели — сославшись на важные дела, они покинули замок Стэн и отправились к воротам, возвращаясь в целестинскую обитель.

— Честно говоря, — сказал отец Бертран по дороге, — отец Петер действует самыми недостойными и неподобающими способами. Его деятельность не пользу приносит святой инквизиции, а вред. Более того, страдает репутация не только Святого Официума, но и всей матери нашей Римской церкви.

— Ты прав, — признал Кунц Гакке, — но и неправ одновременно. У отца Петера толстая шкура, и это становится все большей редкостью в наши дни. Он как бич Божий, а ты, Бертрам, как свеча на ветру.

Эта загадочная фраза заставила Бертрама надолго задуматься. Под вечер снова начало холодать. Остаток пути до монастыря оба инквизитора прошли в молчании.

Глава VI,

в которой начинается восстание, трибунал инквизиции несет первые потери, а оборотню предлагают стать пажом.

— Ты что-нибудь понимаешь, Габри? — двенадцатилетний Феликс и его девятилетний друг стояли на куртине городской стены Антверпена, наблюдая, как отряды королевских аркебузиров и пикинеров Фландрской армии вытекают из городских ворот.

Главным недоразумением казалось то, что солдаты покидают город через Императорские ворота, от которых начинается дорога на восток, а не через ворота Кипдорп, ведущие на север и запад, где знамя восстания подняли голландские и зеландские города.

Как гром среди ясного неба в апреле anno 1572 разнеслась весть о взятии гёзами зеландского порта Брилле, покинутого испанским гарнизоном. Вторым восстал Флиссинген, не впустив в городские стены восемь рот валлонов, верных королю и Альбе католиков, населявших южные провинции Нижних Земель. «Сначала валлоны — потом испанцы», — рассудили горожане, отказывая в повиновении офицеру, посланнику герцога. Тут же под стенами Флиссингена появился испанский флот, встреченный залпами орудий форта. Друзья Феликса на городских стенах стаскивали штаны, показывая задницы испанцам. На предложение командующего флотилией открыть вход в гавань в обмен на обещание никак не наказывать горожан, четырнадцатилетний Дирк ван Кейк крикнул: «Вот блеянье ягненка, призванное заманить нас в волчью пасть!». Разумеется, слухи о восстании разносились, доходя очень быстро и до Антверпена. Введенный в прошлом году герцогом Альба налог «алькабала» нанес тяжелейший удар по всем семнадцати провинциям, но в особенности именно по Антверпену. Если какая-нибудь деревушка в Гельдерне или Фрисландии жила еще, как в Средневековье, в основном, натуральным обменом, то город-лидер мировой торговли, в котором заключались тысячи сделок ежедневно, покупалась и продавалось все, начиная с будущего, еще не собранного, урожая и заканчивая недвижимостью, вмиг растерял коммерческий интерес для негоциантов. Рассвирепевший Альба приказал для острастки вздернуть нескольких торговцев, в знак протеста закрывших лавки, прямо на дверях их заведений. Смекнувшие, чем дело пахнет, предприниматели, до тех пор еще державшиеся за Антверпен, сворачивали свои дела, уплывая в Лондон и Гамбург.

— Должно быть какое-то объяснение тому, что испанцы маршируют на восток, — сказал рассудительный Габри, потирая переносицу. — Мы недостаточно знаем, поэтому нам это кажется странным.

— Возможно, Господь затмил разум герцога, — сказал Феликс, поправляя кружевное жабо, на ветру все время вырывавшееся из выреза курточки тонкого сукна с бархатными валиками на плечах.

— Не следует усматривать божественное вмешательство там, где все может объясняться обычными земными причинами, — сказал Габри. — Хоть нам и кажется, что возвращение Флиссингена и других зеландских городков под орлиное знамя — самая важная задача на свете, герцог может считать по-другому.


стр.

Похожие книги