Вместе со всей ротой мы вышли на тысячу пятьсот метров метров в относительно безопасную зону в зарослях и окопались на ночь. Как обычно, все установили «клайморы». Я раздобыл фальшфейер, чтобы поставить его под свой «клаймор», как некоторые делали. Идея заключалась в том, что если гук снимет мою мину, чтобы украсть её или развернуть в обратную сторону, фальшфейер сработает и предупредит меня. Вьетнам изобиловал историями о «клайморах», развёрнутых в обратную сторону, так что при подрыве семьсот стальных шариков 25-го калибра летели в джи-ай.
Эту легенду джунглей я слышал много раз. Больше проблем создавали, как мне кажется, ошибки самих джи-ай, которые ставили мины не той стороной. Теоретически эти прямоугольные, открыто стоящие надземные мины походили на миниатюрные модели экранов из кинотеатров под открытым небом. Джи-ай, не задумываясь, ставили мину задом наперёд, потому что думали, что в нужную сторону надо направлять «экран». Соответственно, в качестве предупреждения, на минах с одной стороны была отштампована надпись, гласящая «Этой стороной к противнику».
На следующее утро, совершенно забыв, какую умную штуку я придумал с фальшфейером, я выкрутил взрыватель и снял мину. ПУФФ! Фальшфейер сработал, оставив ожоги второй степени на моей правой ладони и безымянном пальце. Ожог причинил такую боль, что я выронил мину. Конечно, вспышка фальшфейера на мгновение ослепила меня. Глядеть вниз в поисках мины и взрывателя было всё равно, что смотреть на сварку.
БУХ! От фальшфейера сработал взрыватель, который взорвался мне прямо в лицо, осыпав меня гравием. Опасаясь, что сейчас может взорваться мина, которая разорвёт меня тучей подшипниковых шариков, я бросился к своей ячейке и нырнул в неё головой вперёд. Фальшфейер шипел ещё несколько секунд и погас, так и не запалив мину. На дне своей ячейки и беззвучно молился, чтобы никто ничего не заметил, но услышал, как кто-то докладывает по рации о том, что срабатывают фальшфейеры, слышна стрельба и солдаты укрываются в ячейках. Звучало это так, как будто нас одолевает противник.
Вскоре показались Фэйрмен и капитан Бёрк. Нечего было и думать соврать или как-то вывернуться, так что я во всём признался деловым тоном, как будто не произошло ничего особенного. Капитан Бёрк недавно стал нашим командиром. Он сменил Паоне, который провёл в поле шесть месяцев и сменился в тыл. По-видимому, офицеры ротного звена проводили только полгода в гуще событий, а затем получали более безопасную работу на остаток года во Вьетнаме. Бёрк был профессиональным военным, лет двадцати пяти. Он имел любопытную привычку прицеплять наручные часы к петле рубашки возле левого края воротника. До тех пор он казался уравновешенным человеком, серьёзно относившимся к важным вещам, но не слишком беспокоившимся насчёт повседневных мелочей. Ознакомившись с ситуацией, он повернулся и пошёл прочь без единого слова. Однако по пути капитан покачивал головой, как бы говоря, что я тупой осёл. Возможно, он уже начинал видеть во мне реинкарнацию Сэда Сэка 35или Битла Бейли36.
Предыдущим вечером Тайнс несколько раз говорил мне не забыть про фальшфейер с утра, когда я пойду снимать мину. Видимо, он опасался, что всё закончится тем, что случилось. Без сомнения, он никогда не слышал излюбленного высказывания моего отца о своих детях: «Вы можете приказывать Роннау, но много ему не прикажешь».
Фэйрман отреагировал несколько более оживлённо. Он чувствовал себя обязанным постоянно ругаться и притом орать во весь голос, чтобы все слышали. Это было частью его работы, и, можете мне верить, он с ней вполне справлялся. Видя недостаток сочувствия, я решил не упоминать про свой обожженный палец. Это лишь продлило бы мучения от нашей встречи.
Утро во Вьетнаме — дело нелёгкое, и тот раз не был исключением. Завтрак состоял из одного кофе. Конечно, после целой ночи без курения несколько первых сигарет я курил так жадно, как будто поедал их. Потом, словно по часам, начиналось туалетное движение. К сожалению, приходилось выходить за периметр. Мы не хотели раскладывать вонючие кучки внутри лагеря. Получилось бы неприятно, если бы нам пришлось бы задержаться в этом месте. Кроме того, кто на зелёной божьей Земле захочет, мирно завтракая, видеть перед собой чью-то волосатую срущую задницу?
