Находясь в каюте, расположенной ниже ватерлинии, Дизи сперва вообразила, что море каким то образом всё же прорвалось сквозь корпус корабля. Однако, стряхнув с себя последний сон, девушка увидела нечто ещё более поразительное. Голубой свет не только существовал, он заливал почти всю стену её каюты, которая теперь сама превратилась в беспрерывно пульсирующую завесу тумана. Дизи ощутила покалывание во всём теле…
Сквозь магическую пелену шагнула не одна, а две промокшие фигуры.
Девушка открыла рот, сама не зная, хочет ли произнести заклинание или позвать на помощь. В любом случае её голос — как и тело — предали хозяйку. Инквизитор ничего не понимала, пока одна из тёмных фигур не подняла знакомый кинжал, — кинжал, вспыхивающий нестерпимым голубым сиянием каждый раз, когда Дизи хотя бы думала, что надо что то предпринять.
Мокрая мёртвая фигура волшебника-антиквита Лакедона — зияющую дыру на шее ворот плаща лишь слегка прикрывал — мрачно смотрела на неё, предупреждая немигающими глазами не делать глупостей и не сопротивляться.
Ухмыляющийся спутник мага стряхивал с себя солёные капли. За их спинами тускнел голубой свет — магический портал закрывался.
Младший из нежити шагнул к девушке, отвешивая насмешливый поклон. И тогда Дизи поняла, что это его тело она и экипаж пытались вытащить из воды. Лакедон и его приятель обманули их, чтобы предстать перед ней таким жутким образом.
Нежить расплылась в улыбке, обнажая жёлтые зубы и гнилые десны, и без того малопривлекательный вид шелушащейся кожи и разлагающейся под ней плоти стал ещё более омерзительным.
— Очень… приятно… видеть тебя… снова… инквизитор…
Шторм не закончился к тому моменту, когда «Пасть дракона» наконец достиг гавани Эдинополиса, но он, по крайней мере, ослабел. Буффалон вознёс Небесам благодарность за это, как и за то, что шхуна прибыла в порт прямо перед рассветом, когда провинция ещё спала, а значит, никто не обратит внимание на зловещее своеобразие мрачного судна.
Когда «Пасть дракона» причалила, наложенные доспехами заклятия испарились, предоставив капитану Рихтелю и Буффалону действовать самостоятельно. Корабль привлёк взгляды нескольких оказавшихся на пирсе моряков, но, к счастью, кажется, никто не заметил ни натягивающихся самих собой тросов, ни парусов, опускающихся без чьей либо помощи.
Когда, наконец, были сброшены сходни, Рихтель всем своим видом показал, что пришло время пассажиру высадиться и никогда больше не возвращаться. Буффалон протянул руку, желая добиться примирения с этим тощим иноземным моряком, но Рихтель бросил быстрый взгляд на латную перчатку, а потом уставился в лицо солдата Через несколько секунд ожидания Буффалон опустил руку и быстро зашагал по трапу на причал.
Однако в нескольких ярдах от «Пасти дракона» он не смог не обернуться — почувствовав, что капитан все ещё наблюдает за ним. Мгновение они смотрели друг на друга, а потом Рихтель медленно поднял руку.
Ветеран кивнул в ответ. Явно удовлетворённый этим, Рихтель отвернулся и занялся обследованием повреждений судна.
Буффалон едва успел сделать шаг, как кто то в стороне окликнул его.
— Судьба снова шутит с «Пастью дракона», — произнёс с палубы своего корабля пожилой капитан с миндалевидными глазами, седыми зарослями бороды и обветренным, будто вытесанным из камня лицом. Несмотря на ранний час и скверную погоду, он приветствовал Буффалона жизнерадостной улыбкой. — Но на этот раз, похоже, обошлось! Ведь вы одолели шторм, да?
Солдат лишь кивнул.
— Умный с полуслова поймёт — вам повезло! Как вижу, не все пережили это путешествие! Нет, это судно приносит несчастье, особенно своему капитану!
«Воистину правда», — подумал Буффалон, но не решился сказать это чужаку, снова кивнул и попытался продолжить путь, но престарелый моряк окликнул его опять:
— Эй, послушай! После такой поездочки тебе, без сомнения, нужна таверна! Лучшая тут — «У Сласки»! Добрая хозяйка сама заправляет там даже сейчас, когда её мужа нет! Скажи им, капитан Мухтамеф велел позаботиться о тебе!
— Спасибо, — пробормотал Буффалон, надеясь, что короткий ответ удовлетворит чересчур радушного старика.