И, не зная, что ещё можно сделать для своего спасения, инквизитор повиновалась.
Буря накрыла пустыню — безбрежный океан чёрных клубящихся туч, бушующий в небе с востока до запада, насколько хватало глаз. Рассвело, но начавшийся день был сумрачен, как после заката. Кто то мог бы принять это грозное небо за дурное знамение, но командующий Асклизиус видел в нём лишь знак, что пришло его время и настал его судьбоносный день. Эдинополис лежал впереди, и в городе — генерал знал! — спрятался сейчас дурак, напяливший великолепные доспехи — его великолепные, прославленные доспехи.
Баатезу убедил его в последнем. Куда ещё мог отправиться чужак? Ветер усиливался, давая понять, что ни один корабль не выйдет сегодня в море. Он должен быть все ещё в городе.
Генерал изучал Эдинополис с вершины высокой дюны. За ним, невидимое взглядам врагов, терпеливо ожидало слова господина дьявольское войско Асклизиуса. Благодаря особому заклинанию зловещие создания все ещё носили оболочки людей, хотя они, несомненно, уже сейчас могли избавиться от них. Человеческое обличье нужно была им, чтобы перейти из преисподней на уровень смертных. Однако все это не тревожило Асклизиуса. В данный момент его устраивало, чтобы враги думали о его крохотной армии как о простых смертных. Это сделает командиров Эдинополиса самоуверенными и заносчивыми. Они воспользуются тактикой, которая истощит их силы ради быстрой победы, но, поступая так, они просто станут заложниками бойни, которую Асклизиус уже предвкушал.
Баатезу присоединился к человеку; богомол наконец то выполз на свет — если так можно назвать мрак перед бурей — после столь длительного отсутствия. Что то в этом задело любопытство генерала. Из всех исчадий Ада, стоящих сейчас рядом с ним, баатезу явно был самым влиятельным, и всё же коварное насекомое двигалось так, словно боялось, что и в этот пасмурный день кто то может его увидеть.
— Что ты тут крадёшься? Чего боишься? — подозрения Асклизиуса росли. — Ты ожидаешь чего то, о чём мне надо бы знать?
— Этот ничего не боится! — фыркнул богомол, яростно работая жвалами. — Ничего! — Однако, чуть снизив тон, он добавил: — Этот просто… осторожен.
— Ты действуешь так, будто испуган.
— Нет… ничего…
Командующий Асклизиус снова припомнил и сопоставил реакцию Баатезу на имя Ваала и тот факт, что землю под Эдинополисом считали местом гробницы свирепого архидьявола. Могут ли эти диковинные сказки оказаться правдой?
Решив, что выяснит причину беспокойства изверга позже, генерал снова посмотрел на Эдинополис. Город стоял, ни о чём не догадываясь. Маленький отряд войска губернатора объезжал стены в раннем утреннем патруле; всадники располагались так, что могли заметить Асклизиуса с войском даже с этого расстояния. Но они исполняли долг с твёрдой уверенностью, что никто не решится напасть на город, особенно со стороны пустыни. Эдинополис больше опасался атаки с моря, а в такой ненастный день, как сегодня, вероятность этого была бесконечно мала.
— Позволим патрулю подойти так близко, насколько это только возможно, — сообщил военачальник богомолу. — Тогда мы возьмём их. Я хочу посмотреть, как действуют твои воины до того, как мы войдём в город.
Лапы кроков взметали землю за пределами городских стен. Асклизиус смотрел и ждал, зная, что курс всадников вскоре приведёт патруль туда, где он хочет их встретить.
— Лучники, приготовьтесь.
Ряд фигур с нечеловеческими глазами сделал шаг вперёд. Хотя они лишь внешне напоминали людей Асклизиуса, демоны сохранили знания и умения своих жертв. Лица, на которые глядел Асклизиус, были лицами его лучших лучников. А теперь демоны докажут, что они могут — или не могут — стрелять так же, как люди, или, что предпочтительнее, лучше людей.
— По моему сигналу! — приказал генерал. Солдаты натянули луки. Баатезу произнёс одно слово — и наконечники стрел запылали.
Всадники патруля приблизились. Асклизиус развернул своего каркарона так, чтобы неприятель лучше видел его.
Один из защитников города заметил одинокого всадника и крикнул остальным. Вооружённый патруль в сорок душ повернул к чужаку.
