- Ну? - остановил Рабиновича франт и заглянул в его глаза с усмешкой. Что я вам говорил? И?.. Оч-чень нужно было восемь лет подряд добиваться медали! Не-ет! Я поступлю иначе! Я с ними посчитаюсь. Лопнут они, а в университет я все-таки попаду!.. И возможно, что благодаря мне примут еще одного еврея? Может быть, именно вас, Рабинович, Как вы думаете? И?
Видя, что Рабинович никак не может понять, каким образом он, благодаря своему коллеге, попадет в университет, Лапидус ухватил его за пуговицу и начал подробно излагать теорию процентной нормы. Суть этой "теории" сводилась к следующему. На каждых девять человек русских, поступающих в университет, приходится один еврей. Он, Лапидус, узнал, что есть еще поступающая группа из восьми русских. Если к ней прибавить девятого русского, то откроется вакансия для одного еврея...
Так вот Лапидус и намерен стать этим "девятым" с тем, чтобы Рабинович был десятым...
Комбинация эта до того понравилась самому изобретателю, что он от радости даже хлопнул себя по лбу, желая показать, что у него есть голова на плечах.
- Ловко, не правда ли? И? - спросил он Рабиновича, но не получил ответа, так как тот не расслышал ни одного слова из всей этой тирады. Его внимание было отвлечено Тумаркиным, стоявшим в другой группе и делавшим Рабиновичу знаки глазами.
Рабинович извинился перед Лапидусом и подошел к Тумаркину.
- Вот вам еще одна жертва! - сказал Тумаркин. - Тоже медалист! Прошу любить и жаловать! Горячий еврей, хоть и не понимающий ни одного слова по-еврейски, несмотря на свою фамилию - Рабинович!
- Феномен! - отозвался один из компании, юноша из Пинска, с умным, энергичным и угреватым лицом, в белом летнем костюме, который не подходил ни к лицу, ни к сезону. - Еврея по фамилии Рабинович, не знающего языка, можно, по-моему, показывать за деньги! Ибо где же вы видали среди ста тридцати миллионов русских хотя бы одного по фамилии, скажем, Попов, который не понимал бы по-русски? Разве глухонемого от рождения!..
Его остроумие, однако, было впустую, так как публике было не до шуток; мысли были заняты университетом.
Только один слушатель заметил шутку пинского парня. То был Рабинович. С чего это парню вздумалось приводить в пример именно фамилию Попова, а не Иванова или Сидорова?..
Однако долго раздумывать Рабиновичу не дали. Тумаркин предлагал устроить складчину, чтобы немедленно послать телеграмму министру народного просвещения.
- Сколько нас тут евреев? - спросил Тумаркин и стал считать: - Один, два, три, четыре... тринадцать! Тринадцать медалистов!
- Тринадцать! - подхватил пинский парень. - Чертова дюжина! Не иначе как придется одному из нас перейти в христианство...
Но и эта фраза прошла незамеченной. Никто не подарил остряка даже улыбкой.
Телеграмма, конечно, недурная идея, но она, к сожалению, имеет и обратную сторону: телеграммы эти, видите ли, кусаются. А большая часть этой компании подчас ломает себе голову над решением вопроса: чем заплатить за стакан чая в кофейне?..
- Сколько должна стоить телеграмма? По скольку на брата? - раздался чей-то тревожный вопрос.
- Стоимость телеграммы я беру на свой счет! - заявил Рабинович и покраснел, так как двенадцать пар глаз уставились на него, как на чудище заморское. А парень из Пинска не выдержал и заговорил:
- Послушайте, вы, собственно, из каких Рабиновичей будете? И кем вам приходится Лев Бродский?..6 Может быть, вы знаете, какие акции выгоднее всего приобрести и в каком банке надежнее всего открыть текущий счет?..
- Ну ладно! Дело не в том, сколько телеграмма будет стоить и кто платить будет! - сказал Тумаркин. - Все будут платить! А за неимущих внесут товарищи. Гораздо важнее где-нибудь собраться и составить текст телеграммы. Я предлагаю пойти в вегетарианку! Как вы на это смотрите?
- Есть! В вегетарианку! - ответила компания, и все тринадцать медалистов двинулись в вегетарианскую столовую.
Пообедав в столовой и убедившись из поданного счета, что идея вегетарианства - великая вещь не только по существу, но и по целому ряду "побочных" обстоятельств, наши тринадцать медалистов составили достаточно убедительную телеграмму министру и, наговорившись вдосталь, разбрелись по домам.
