— Игорь эту аппаратуру почти всю сам сделал, он спал по три часа в день, — сказала Татьяна, — они с женой ели одни сухие макароны и чай пили несладкий, чтобы все заработанные деньги в студию вложить!
— Аппаратуру бы снова сделали и деньги бы заработали, а жизнь — ее не вернешь, — мудро отметил сыщик.
Татьяна заметила, что следователь смотрит все время куда-то в сторону и ни разу не взглянул ей в глаза.
— Не вернешь, — повторила она его слова.
— Родные у него были? — спросил капитан.
— Жена Света здесь, а родители далеко в Екатеринбурге, — ответила Татьяна.
— Вы их адреса, телефоны знаете? — спросил сыщик.
— Знаю, — кивнула Татьяна.
— Пойдемте в машину, я запишу, — предложил капитан, — и ваши данные заодно запишу, авось пригодятся. А вы мой телефончик запишите и, ежели что, звоните. Капитан Шрымза моя фамилия.
Татьяна с отцом проследовали в милицейский «козелок». Вылезли они минут через десять и сыщик крикнул вслед Таниному отцу:
— Регистрироваться нужно по прибытии в Москву или билет свой не выкидывать. В следующий раз оштрафую.
Таня подумала, что все-таки хорошо, что отец приехал именно сегодня. Оставаться совсем одной в такой ситуации ей бы было невыносимо тяжело. Ноги ее едва держали, она подумала, что нужно было присесть где-то, осмыслить произошедшее. Отец словно угадал ее мысли и предложил:
— Пойдем, присядем на лавочку вон в том сквере. Мороженого поедим.
— Я не хочу мороженого… — отрешенно ответила Татьяна.
— Ну, просто посидим, — предложил отец, — без мороженого.
Татьяна согласилась и они вместе побрели к лавочке, на которой они с Игорем не раз отдыхали в перерывах между записями — проветривали мозги.
На лавочке Татьяна обхватила свою рыжую голову обеими руками, наклонила ее к коленям и зарыдала. Отец сидел рядом с ней и смотрел перед собой. Он был еще не настолько близок с дочерью, чтобы обнять ее, прижать к себе, погладить и успокоить. Поэтому он просто сидел рядом. Татьяна выплакалась, вытерла слезы и сказала:
— Я покурю…
— Ты куришь? — с удивлением спросил отец.
— Иногда, — ответила Татьяна, — когда очень плохо или очень хорошо. Только вы маме не говорите, ладно?
Отец молча кивнул. Татьяна достала из сумочки пачку легких сигарет и зажигалку, подкурила нервно дрожащими пальцами, затянулась и выпустила дым.
— У тебя с этим Игорем что-то было? — спросил отец.
— Что? — не поняла Татьяна.
— Ты влюблена была в него? — сузил вопрос отец.
Татьяна склонила голову набок, посмотрела на отца долгим взглядом заплаканных глаз и ответила:
— У нас с Игорем было общее дело. Мы с ним работали вместе, делали одно дело. При чем здесь любовь?
— Ты не сердись, я просто спросил, — сказал отец.
— У Игоря жена есть, — продолжила Татьяна, — ее Светлана зовут, мы с ней очень дружим. Она хорошая. Нужно будет к ней съездить сегодня.
Отец кивнул. Татьяна снова обхватила голову руками и произнесла чуть не плача:
— Вы не понимаете, ведь теперь все рухнуло. Все, что мы делали, все напрасно! Это точка, финал. Что теперь делать я не знаю?
— Погоди, ты можешь мне толком объяснить что же все-таки случилось? — попросил отец.
Татьяна задумалась. В этот момент ей хотелось выговориться. Конечно, отец ничем не мог ей помочь, ему вообще было не понять ее стремлений и мечтаний, ведь по виду он был обычный сельский трудяга с обветренным на полях лицом, весьма далекий от столичного мира шоу-бизнеса. Но Татьяне так хотелось сейчас чтобы кто-то ее послушал, хотелось расплакаться и рыдать, не скрывая своих слез. И она стала рассказывать ему все сначала, всхлипывая и глядя, невидящими из-за слез глазами, туда, где уже сматывали свои шланги пожарные.
— Понимаете, я приехала из Киева в Москву год назад. Сразу же поступила в музыкальное училище по классу вокала. Это было не трудно, ведь я с пяти лет пела и играла на скрипке. А под новый год в Москве объявили общероссийский конкурс исполнителей. Объявили, что тот, кто победит в этом конкурсе должен будет поехать на самый престижный фестиваль в Европу. Конкурс проходил в студии в Останкино, его транслировали по телевизору каждую субботу, а продюсировали его западные продюсеры. Знаете кто такие продюсеры? Да, ладно, не важно!
