— Мы сегодня собирались ехать заниматься похоронами Игоря, — сказала Татьяна.
— Света не может ехать, она лежит, не встает, — ответила Виктория Петровна.
— Ничего страшного, тогда мы с отцом справимся.
— А к тебе папа приехал? — спросила мама Светланы. — Мне дочь ничего не говорила. Хотя ей вчера не до того было. Как твой папа поживает, как его скрипка?
— Ко мне родной отец приехал, — ответила Татьяна, — а он на скрипке не играет. У него другая специализация. Виктория Петровна, мы тогда сами займемся похоронами, а Светлане сообщим обо всем.
— Спасибо тебе, Танюша, — вздохнула мама Светы.
Татьяна попрощалась и положила трубку.
— Теперешний муж твоей мамы на скрипке играет? — спросил отец, который слышал весь разговор.
— И неплохо, — ответила Татьяна, — он меня музыке учил с самого детства. Вот я дура! Как же мы с тобой поедем заниматься похоронами, если я даже не знаю в каком морге Игорь и спросить у Виктории Петровны забыла?
— Я запомнил в каком Игорь морге, — сказал отец, — когда Света мне показала свою запись на журнале.
— Хорошая у тебя память. Только давай решим так — ты будешь в морге насчет похорон без меня договариваться, я покойников сильно боюсь!
— Хорошо, — согласился отец.
Добрались до места уже ближе к обеду. В холодном каменном полутемном морге подвыпивший балагуристый патологоанатом спросил у отца Татьяны, покуривая дешевую вонючую папиросу:
— Как хоронить мужика намерены? Я предлагаю его кремировать, тем более, что он уже процентов на пятьдесят готов к кремации.
— Давай-ка обойдемся без шуточек, — прервал весельчака отец Тани.
— А в нашем деле без шуток никак нельзя, можно и с ума сойти. Если вашего покойничка хоронить в гробу, то в закрытом. Сделать ничего нельзя, он черный, как уголек. Кожа сильно обгорела.
Отец задумался — в этом вопросе следовало бы посоветоваться со Светланой, но она находилась в больнице.
— Кто же его так? — спросил работник морга. — Сначала задушили, а потом еще и подожгли. Небось жена постаралась.
— Погоди, а откуда ты знаешь, что его душили?
— Я, дорогой мой, здесь уже двадцать лет работаю, — ответил патологоанатом, — я чаще мертвых вижу, чем живых. Душили парня чем-то типа лески, след остался, хоть и не явный.
— А в милиции сказали, что он задохнулся от дыма, — сказал отец.
— Значит, менты либо возиться не захотели, либо сверху им такую команду дали, — сделал вывод патологоанатом.
— А ты можешь подтвердить, что его убили?
— Зачем мне это? — неохотно сказал работник морга. — Я итак уже жалею, что тебе сболтнул, что его на самом деле задушили. Я-то думал, что ты в курсе.
— Слушай, тогда оставь пока тело в холодильнике, хоронить потом будем, — сказал отец, — я попробую сделать так, чтобы провели повторную экспертизу.
— Только на мои слова не ссылайся, — сказал патологоанатом, затушивая сигарету о стену, — я тебе ничего не говорил и подтверждать нигде не буду!
Татьяна ждала отца на скамеечке возле больницы. Около нее, узнав телевизионную знаменитость, уже столпились люди и Татьяна с удовольствием раздавала всем свои автографы. Отец подошел и кивнул ей, что пора идти. Таня попрощалась со своими поклонниками и поспешила к отцу.
— Мы будем за вас голосовать! — крикнул ей вслед прыщавый худой подросток в больничном халате.
— Спасибо, — ответила ему Татьяна.
— Игоря задушили перед тем как поджечь студию, — сказал отец, когда они отошли, — мне только что это рассказал патологоанатом.
Татьяна остановилась, как вкопанная.
— Тогда пойдем в милицию скорее! — воскликнула она. — Хотя мне не хочется видеть больше этого Шрымзу, но ради того, чтобы убийц наказали, я готова пойти и все ему рассказать.
— Погоди, — прервал ее отец, — давай лучше съездим с тобой туда, где была студия и попробуем найти людей, которые видели, что бандиты приезжали в день пожара. Может быть, кто-то сможет их описать. И если их описание совпадет с тем, что рассказала нам Светлана, то тогда уж мы и пойдем в милицию.
— Хорошо, — согласилась Татьяна, — а ты думаешь что кто-то отважится рассказать нам, что в тот день видел бандитов?
— Не знаю, — ответил отец, — во всяком случае, попробовать стоит.
