— Что же я наделал? Как теперь выкрутиться? — простонал и опрометью к Шерстобитову бросился.
Еще с порога кричит:
— Собирай вещи, теперь уж точно Сибири не миновать!
— То есть?
— У французов сервиз был пользованный, зубами ободранный, а наш новый. Вот посол и догадается, что мы его дурим.
— А ему не все равно, лишь бы добро свое вернуть: что тот сервиз, что этот?
— Совсем нет! Настоящий сервиз — подарок Императора. В этом вся сила. Что делать?
Крепко сыщики задумались. Вдруг Путилин закричал:
— Ура, придумал! Лови извозчика, везем сервиз этот чертов в пожарное депо.
— Зачем? — изумился Шерстобитов.
— Сам догадайся!
Шерстобитов вдруг дико захохотал, обнял с восхищением друга:
— Ну, Иван Дмитриевич, ты — гений!
* * *
…Погрузили в коляску ящики с сервизом и отправились к пожарникам. По дороге у знакомого лавочника в кредит выпивки и закуски набрали.
— К нам полиция, да не с пустыми руками! — обрадовались укротители огненной стихии. — Почему не погулять, да еще с богатого сервиза?
Всю ночь гуляли, только Господа молили:
— Чтоб нынче возгораний не случилось!
Господь молитвам внял. К утру, разглядывая сервиз, Путилин с удовлетворением произнес:
— Ну вот, ободрали в самый раз! Можно к герцогу везти… Вы нас прямо-таки с края пропасти вытащили. Век не забудем.
Пожарники похохатывают:
— И вам сердечное мерси! Почаще так заезжайте.
Герцог улыбается, герцог удивляется
Прямо от пожарников сыщики поехали к герцогу, сервиз повезли.
Там их как дорогих родственников встречают. Герцог благодарит, герцогиня вся расцвела:
— Какая прелесть! Теперь Императора мы достойно встретим.
Вошел камердинер. Вперился взглядом в серебро — не оторвать, от радости, видать, малость свихнулся.
Герцог галантно скалит зубы:
— Поздравляю с успешным завершением дела!
А Путилин очень зол был на посольских, твердо знал: вор среди прислуги находится. Вот он громогласно и заявляет:
— Дело в самом разгаре! Еще кое-кому придется наручники надеть…
Герцог удивленно глаза округлил, а камердинер проводил их до парадною подъезда.
…Утром, когда Путилин ел яичницу с ветчиной, прикатил от Галахова вестовой, командует:
— Их превосходительство вас срочно к себе требуют! Собирайтесь.
Поперхнулся Путилин, почуяло сердце недоброе:
— А зачем я понадобился?
— Там узнаете! Извольте поторопиться. Приказано — срочно.
Покойник
Как увидал Галахов Путилина, так и схватил его за грудки, трясет со страшной силой и ругается:
— Аферисты, жулье, мать вашу!.. Что ж вы меня перед Государем осрамили? Да я вас… да я вам… Зачем другой сервиз подсунули?
Путилин пытается сообразить, что к чему, но про себя решил: «Пойду в несознанку! Признаваться только дураки торопятся!» Отвечает:
— Ваше превосходительство, не понимаю, о чем речь!
Топает ногами генерал:
— Не валяй дурака! — Повернулся к адъютанту, говорит: — Оставьте нас вдвоем.
Генерал попил воды, немного успокоился. Предложил:
— Садись, надо думать, как нам всем выкрутиться. Ты вчера привез сервиз и сказал при всех посольских, что кому-то из них еще будешь наручники надевать. Угрозу услыхал камердинер, да и сервиз увидал. Вот он, дурак, и решил, что воровство разоблачили. Побежал к себе в комнату, закрыл дверь и повесился.
— Камердинер?! Нет, этого не может быть!
Опять генерал осерчал, ногами затопал:
— Как это «не может быть», когда в посольском доме свежий покойник!
— Он производил такое благоприятное впечатление, так, казалось, искренне переживал кражу, что на него подумать было невозможно.
— Ты, Путилин, опытный сыщик. Ты отлично знаешь, что случаи создают воров. Иной сам по себе и не думал о воровстве, но прельстился вещью, плохо лежащей. Так было и на этот раз. Камердинер по каким-то делам уезжал в Париж, вернулся — в буфете дорогой сервиз лежит, никто им не пользуется. Вот он и соблазнился, довольно неумело подделался под кражу с улицы. Ты ведь сразу догадался, что украл кто-то из прислуги.
— Но куда камердинер дел сервиз? Ведь мы точно узнали, что ни один покупатель краденого сервиза не приобретал!
— Покойный оставил предсмертную записку, мне ее герцог любезно показал. Камердинер раскаялся в своем грехе, пишет, что ему и деньги-то были не нужны, что за бесценок продал уворованное англичанину Леону Бурку, остановившемуся в доме Штакельберга по Косому Дементьевскому переулку. Герцог тут же послал к англичанину полицейских из охраны, и тот без запирательств сервиз вернул.
