Его стол находился прямо напротив двери, и когда она открылась, Розанову было достаточно поднять голову, чтобы увидеть вошедшего. Это был Крупнер. Розанов сразу узнал его, потому что готовился к встрече. Крупнер закрыл за собой дверь и теперь стоял, буравя ненавидя-щим взглядом.
Рот Розанова наполнился слюной. Он проглотил ее и потянул на себя верхний ящик, где лежал пистолет. От двери до стола было метра четыре. Розанов схватил ПМ, левой рукой сдвинул предохранитель и нажал на спуск. Пуля ударила в стену. Курок у "Макарова" был взведен, и Розанов мог поклясться, что рука у него не дрожала. Тем не менее он промахнулся. На миг ему показалось, что Крупнер слегка отклонил голову и тут же вернул на место, дав пуле пролететь. Он выстрелил еще раз. Пуля попала в дверь, проделав дыру, похожую на круглое темное пятно. Крупнер шагнул вперед. Роза-нов быстро, раз за разом давил на курок, уже не целясь, пистолет дергался в его руке, впрочем, не попадал он по другой причине. Розанов знал, что Крупнер владеет "ускоренным перемещением", он сам описывал этот эф-фект, и сейчас наблюдал за ним без особого удовольст-вия. Крупнер замечал вспышку, видел пулю и успевал реагировать, убирая тело с предполагаемой траектории полета. Когда кончилась обойма, он подошел к замершему от страха Розанову и остановился, уперевшись в стол. Их взгляды встретились.
– Я тоже садист, – дрожащим от ярости голосом произнес Крупнер.
Он наклонился, выбросил вперед руку и коротко уда-рил Розанова в горло. Хлестнула кровь. Крупнер выта-щил из пальцев Розанова пистолет и вколотил его руко-яткой вперед в страшную рваную рану. Затем отошел к двери и посмотрел на результат. Розанов сидел, при-валившись к спинке стула. Он был уже мертв.
– Прекрасно, – одобрил Крупнер.
***
Яшенцев вызвал Лужнова к себе в девять утра. В половине десятого, вооруженный до зубов (табель-ный "Макаров" и АКСУ), он уже мчался в санаторий охранять Агапова. Более дурацкой миссии он и пред-ставить не мог. Лужнову самому был нужен телохра-нитель, но ни ему, ни директору Исследовательского центра личная охрана положена не была. Расправа с Розановым потрясла даже видавшего виды Яшенцева. Поведение Крупнера не вписывалось в предложенную аналитиками схему, потому что в нем не было ника-кой последовательности, вероятно, тут свою роль сыгра-ли психотропы, но нельзя было исключать и влияние тестов. Яшенцев склонялся к последнему варианту: не-известно, до какого предела довели подопытного регу-лярные вливания СС, тем более что его свойства не изучены до конца. И никто не знал, кому быть следующей жертвой.
В главном корпусе на вахте стоял уже парный пост. Там долго изучали пропуск Лужнова, сравнивая фото-графию с оригиналом. Лужнов терпеливо ждал, в душе искренне желая послать все подальше и вернуться в город. Он не был уверен, что от Крупнера спасет какая-нибудь охрана, – тот, если решил разделаться, раздела-ется обязательно. Лужнов уважал сильного противника, а Крупнер оказался; достаточно сообразительным и лов-ким парнем.
Наконец проверка закончилась и его пропустили.
– Доброе утро, Александр Парфенович, – сказал Лужнов, заходя в кабинет. Там сидел начальник Первого отдела, который при его появлении встал и направился к двери. Видимо, до приезда Лужнова ответственность за жизнь директора лежала на нем.
– Здравствуйте, – сказал он, проходя мимо.
Сидевший за столом Агапов вяло кивнул. Вид у него был помятый. Лужнов догадался, что П. В. запретил администрации выходить за пределы Исследовательского центра. Ночевал Агапов на кушетке в своей комнате, дверь в которую находилась справа за спиной.
– Кофе будете? – спросил Агапов.
Пустая чашка стояла рядом, но было видно, что еще порция не помешает.
– Да, спасибо, но секретарь вышла, – предупредил Лужнов, но Агапов надавил кнопку селектора и сделал распоряжение насчет завтрака.
– У вас тут буфет со скольки работает? – поин-тересовался Лужнов. Раньше в институте он открывался с двенадцати, а есть хотелось сейчас.
– Теперь круглосуточно, – апатично ответил Ага-пов. – Мы перешли…
Лужнов замер, и у него пропал аппетит. Незакончен-ная фраза могла означать только одно: случилось что-то такое, после чего весь персонал Исследовательского цент-ра перевели в режим военного положения и о чем Яшен-цев по каким-то причинам утром не стал ему говорить. Это было очень серьезно.
