— Ты ей рассказывал, золотко, еще об одном загадочном несчастном случае, случившемся в «Тэсти» в этом году?
«Золотко» в данном случае относится к Джеймсу, который странно смотрит на Рико.
— Каком еще несчастном случае?
— Здравствуйте! — восклицает Рико. — Ты же там был! Неудачный кастинг?!
Джеймс согласно кивает и объясняет:
— Одна из моделей поранилась во время кастинга.
Мы с Рико ожидаем дальнейших подробностей, но ничего за этим не следует.
— Честные мужчины — самые плохие рассказчики, — вздыхает Рико — Его босс, как обычно, проводил кастинг, в котором принимали участие пятнадцать или двадцать великолепно сложенных девушек, толпившихся в отделах искусства и фото. Их отбирали для демонстрации купальников, снимали «Полароидом» в нижнем белье, и, как всегда, было много неразберихи. Для переодевания девушкам выделили пустующий кабинет. И, между прочим, никто не видел, как все произошло.
— А что именно? — не смогла удержаться я — попалась-таки на крючок.
— Мы до сих пор этого не знаем! — сладострастно говорит Рико. — Но когда двери лифта открылись перед Роджером Уайтмэном из «Мира мужчины», этот самый элегантный джентльмен увидел там растерянную юную девушку в одном лишь окровавленном белье «Тайна Виктории» и презерватив, полный ярко-красной крови. Роджер Уайтмэн — гей, и ему лет семьсот; наверное, поэтому можете себе представить, какой он испытал шок.
— Что? — Я не могу до конца осознать смысл того, что Рико обрушил на меня. — Так что же стряслось?
— Нам известно лишь то, что засняли камеры охранного наблюдения в лифте и в приемной «Тэсти», показывающие одно и то же. Девушка превратилась в Кэрри[11] еще до того, как покинула этаж. Она утверждала, что ничего не помнит.
— Что же было причиной кровотечения? — спрашиваю я.
— Это было кошмарно, дорогая. Ее руки, грудь и спина были покрыты следами уколов. Некоторые из них были достаточно глубокие. Никто не знает, что это могло быть.
— А что говорит полиция?
— Ты же знаешь, как корпорация ненавидит, когда полицейские фотографы штурмуют ее штаб-квартиру. Все было урегулировано внутри. Думаю, все сочли, что она сделала это сама, чтобы привлечь к себе внимание.
— Девушка та еще, — говорит Джеймс. — Вероятно, она увидела какие-то модные шикарно-брутальные снимки, решила, что нашла путь для самовыражения, и вступила в эту игру. Граница между модным роликом и, скажем, рекламой триллера «Пила-3» все более размывается. Кое-кто говорит, что это влияние Лиллиан.
— Но зачем же кататься в лифте в нижнем белье, если снимки еще не сделаны? — задает вопрос Рико.
— Я не знаю подробностей. — Джеймс поворачивается ко мне: — Поверь мне на слово, здесь все как раз ясно.
— Все как раз ясно только до тех пор, пока человек не пришел в модный бизнес, — ухмыляется Рико. — Этой весной было еще одно мрачное событие, когда сразу две девушки умерли в студии Жана Сен-Пьера. Помнишь?
Я, извиняясь, пожимаю плечами.
— Вполне понятно, что ты ничего не слышала об этом у себя в провинции, — всех очень быстро заставили замолчать.
— Ты считаешь, так уж необходимо рассказывать обо всех этих омерзительных сплетнях? — перебивает его Джеймс. — Кейт только начала работать у нас. Зачем ей все эти ненужные детали?
— Да, — киваю я, — мне обязательно нужно это знать.
— Конечно! — соглашается Рико.
Джеймс сокрушенно качает головой и начинает взбалтывать свой напиток.
— Жан Сен-Пьер владеет просто захватывающей дух студией в модном районе, в одном из зданий бывших складов, с огромными окнами, низкими железными потолками и деревянными полами. Этой весной он решил отказаться от показа в пользу проведения Дня открытых дверей. Я не одобряю, но все больше модельеров теперь так делают.
— Как бы то ни было, был большой успех. Мода победила. И все согласились, что та коллекция сфокусировала внимание на теле, но не отказалась от объемных элементов, которые сделали Жана Сен-Пьера таким популярным благодаря его предыдущим нескольким коллекциям.
— Вчера на Алексе была надета вещица от Жана Сен-Пьера, — замечает Джеймс. — Черный топ.
Я смотрю на него, удивившись тому, что он заметил это.
