А теперь подумай обо всем или вот этом из всего. Они и будут будут будут они и будут здесь они. И это говорит нам о.
Прошу тебя не сомневайся попытайся говорит нам о.
Подумай хорошенько о, и пусть да будет нам о них известно, все или все из них что говорит нам о.
Лиззи да какая разница если ты возражаешь, если ты не возражаешь.
Александр, да-да конечно, Александр он был высокий, у них у всех был вид как будто все высокие.
Он просил и они с ним шли, странно было бы если бы они с ним не были, странные женщины. У них у всех был сад у каждой в каждом округе у каждой был сад так что ничего здесь странного либо у одной либо у любой в одно и то же время. Любая скажет нет и нет ее и ей понятно мимо. Мимо чего. Ничего мимо. Глупо что ты так.
И ни одной обворожительно оставить. Ни одной.
И что они улыбки или приказать они улыбки. Читай что я пишу.
Так многие могут сказать.
Глава двадцать первая
Однажды много лет назад сюжеты выстроились в ряд.
Однажды много лет назад мать шестерых детей лишилась мужа и очень горевала.
Однажды много лет назад они все были заодно и всем владели заодно а было много хотя и городок был маленький и множество семейств с большим количеством детей.
Таким успеха не видать ибо успех кто будет кто хочет кто может кто если они смогут. Никто не переменится.
Через какое-то время все прояснится. Не то чтоб три менять на три. Ни одна или единая или ли, были.
Отстрой ни на ком как догадка.
И больше никаких догадок. Каждый знает, зачем им говорить. Вот почему здесь каждый говорит и никто не скажет, потому что каждый видит, и каждый говорит что могут. Не слово за слово, какие тайны насчет того что каждый знает и все таки они все возражают. Почему если почему не почему они не возражают. Не здесь ни в коем случае не и не мы. Мы любим тоже и позже не мы.
И если так то каждый вновь приезжий вызывает возбуждение не так чтоб прямо возбуждение поскольку не потянутся, не к большему потянутся но потянутся к тому же самому, как только говорят так сразу, как только сразу и звонят, и ничего и не запомнят и не для троих.
Почти что сразу позвонили мне как мой.
Подумай хорошенько никакой угрозы что приедут или там уедут или какая разница с чем они будут дальше или на чей счет и что за что устроить.
Лиззи ты понимаешь.
Конечно понимает.
Конечно понимаешь.
Могла бы если б захотела но только ты все время хочешь чего-нибудь другого только не это только не это так точно.
Слушай что я тебе все время говорю.
Был загородный дом в который они приходили платить, ничего необычного просто аренду. Они конечно платили слугам за работу, бывало вдвое, и за все остальное что рыба и мясо и птица и грибы что нужно по возможности. Конечно же естественно платили. На случай что в гостинице нужны слова. И не было нужды поскольку несмотря на время, они привыкли принимать что связывают вместе не узы нежные которые меж ними но то что завсегда имеется в виду когда почем. И вся гостиница как есть бери ее за то что хочешь. И жить и уезжать и цену и на сцену. Да ничего не значит так. И правда и гладь и глядь и мать и понимать и кормить и размещать и кровать. Кровать всегда комфортна если сделали ее вот эдак.
А потом все остальное. Ну просто как иначе не бывает, должна же быть семья кто никого не потеряли и никого не досчитали и никого никого ну то есть никого. К этому времени они уже и не желали чтобы кекс хотелось кекса.
Ты правда понимаешь, Эдит и Лиззи вы правда понимаете. И можно как угодно миндальничать с медалью Мэри Мейбл.
Ах ты же видишь как помочь быть так или иначе. Помочь через помочь как можно мочь и помереть.
Конечно не вполне.
Александр.
Конечно не вполне.
Ты видишь как славно что семья никогда не втроем.
Шесть наверное не то.
Пусть будет восемь если девять мать. Пусть кто-нибудь про дальше что угодно.
И в этом где что толку.
Вот и весь сказ вам и касса и кость абрикоса. Прости проспи, провидь провей проведай, про них они не встретят третьих. Он каждую странную женщину внесет в свое прошлое потому что у каждой сад, слышишь меня потому что у каждой есть сад.
Каждая мерою мерит измеряя усталость.
