Нельзя ли двери закрывать везде ко времени и быстро. Чтобы не было убийства.
Четыре три пять. Что.
Каждый интересно понял что к чему. Пока у нас тут два семейства, и кроме прочего загородный дом.
Три преступления кряду. Приступим.
Не забывай, что был там загородный дом, где в один прекрасный день все и произошло, а в другие дни происходили всякие другие вещи.
А потом были похороны.
Прочитай начало заново.
И еще была гостиница, где что-то случилось, и пошло-поехало, не постояльцы, конечно, из гостиницы, потому что никто из тех, кто только что приехал, поужинал и переночевал, не мог ничего знать про то, что случилось. Просто удивительно до чего же ловко они все замяли, и все как всегда одно и то же. Это все благодаря сильной воле трех человек, сказал садовод. Воле отца владельца гостиницы, воле старшего сына владельца гостиницы, которому не было еще и двадцати и который учился на адвоката, и воле сестры садовода, которая работала в гостинице и каждым любовалась, она сама так говорила, и уж хозяином гостиницы она любовалась во всяком случае вовсю. Владельцу гостиницы нужно, чтобы им любовались, потому что если он еще и повар, ему порой приходится трудиться вовсю, особенно если все на свете ему приходится делать практически в одиночку, а ресторан на двести человек.
Конечно Лиззи ты же понимаешь конечно понимаешь.
По большому счету в этой сестре садовода не было ничего интересного, в той которая работала прислугой в гостинице, никому на свете в гостинице. Нет конечно. И вообще все в порядке.
Это вовсе не она сказала, что жена владельца гостиницы, которая сама не поняла как умерла, да в общем-то не умерла, а умирала, когда упала на цементный пол, ходила во сне. Нет, правда, не она совсем. А ее старший брат.
Каждый помнит, что я сказала про этого старшего брата. Он был старший брат при матери и кроме того еще семеро, и ни разу никто не умер. Только не эти. Но все не так как может показаться. Самая младшая сестра не то чтобы была на грани смерти, ее не отравили, а только отправили по всем правилам, чтобы не так не умерла. И она не умерла. Ни разу. И вернулась в добром здравии. А потом много позже она поехала в город чтобы посмотреть город и там ее сшибла машина, и слегка ей красоту подпортила, не то чтобы там была особенная какая-то красота, но цвет лица свежий.
По крайней мере каждому нравилось на нее смотреть. Она была не самая молодая из семи. Она была из девушек моложе прочих, и еще был брат ее моложе. Что с ним сталось. Он собирался стать священником. Вместо старшего, который тоже раньше хотел. Что его остановило. Все на свете. Война. Бедность. Семеро братьев и сестер с отцом и матерью, который был человек тучный и вид у него был очень важный.
Помнишь что случилось. Старший брат избавился от отца. И это правильно. Отец все прибирал к рукам и толстел все больше, а они все восемь вместе со своей костлявой матерью, которая носила парик, все кланялись и бегали туда-сюда как заводные, и только сохли день ото дня, но не сдохли.
Вот такие с ними дела.
Старший брат, брат и мать и семеро младших не избавились от отца. Старший брат при помощи одной богатой старухи, не то чтобы очень богатой, но очень старой и очень хорошо известной, и очень решительной и любопытной, избавился от отца. То есть я хочу сказать, старший брат, следуя советам и заодно набравшись храбрости, избавился наконец от отца.
И что потом вышло.
Отца убрали без лишних хлопот, он теперь сам живет, и мать в парике в доме тоже не стала не осталась, и вот, все им перешло, и жили они все в саду и с каждым днем все богаче и богаче. Вот только не по-настоящему богаче, или, может, люди просто не могут по правде разбогатеть, если они и правда бедные. А были они по правде бедные или нет. Увы и ах. Этого никто знать не может.
Как бы то ни было, братья и сестры, ты помнишь, что теперь их семеро, которых раньше было восемь, и все они живы, и как братьям и сестрам им казалось, что старший брат уже свое дело сделал и должен теперь удалиться и молиться. И тогда их становится семеро.
Теперь обрати внимание, что этому старшему брату было всего тридцать семь лет от роду. И в тридцать семь старшему брату не очень должно хотеться удалиться и молиться, вот ему, естественно, и не хотелось.
