Горькая злоба жгла ее изнутри, нарастая с каждым сделанным по направлению к Артаису шагом. Косые нити дождя били по лицу, сапоги давно промокли, но Мадея продолжала упрямо идти по раскисшей дороге. Оглядывая поля, над которыми низко проносились тяжелые тучи, она в который раз пыталась до конца осознать все произошедшее.
Наверное, она это все заслужила. Ничто никогда не происходило просто так, без воли высшего провидения, – так учил старейшина, когда Мадея была совсем маленькой. Все, что произошло за последние дни, было карой за нечто, содеянное ею в прошлом.
– За что, Манве? – наконец вырвалось у нее. Резко остановившись, девушка зажмурилась и разрыдалась, словно пытаясь извергнуть всю ту горечь, которая ее переполняла.
Капли дождя омывали тело, чертя холодные дорожки по коже. Им вторил ледяной осколок, засевший в груди. Старейшины называли его Осколком Истины, который мог дать великое знание, а мог и уничтожить весь Внешний Мир в мгновение ока. Сама Мадея лишь чувствовала отвратительное нечто внутри, изредка дававшее о себе знать. Она провела рукой по груди, и пульсация осколка утихла.
– Все бы отдала, лишь бы избавиться от тебя, мерзость… – пробормотала она и в попытке вытереть слезы еще больше размазала грязь по лицу. Пора было двигаться дальше. Несмотря ни на что, она была еще жива и почти здорова. И она могла дойти до чертова Артаиса, даже если ей понадобится целая вечность, полная беспросветного дождя.
Дождь, впрочем, скоро закончился, и дорогу затянула молочная дымка тумана. На рассвете рассеялся и он, уступив ярким солнечным лучам. Постепенно согревшись, Мадея пошла быстрее. В речке под мостом она отмылась и постирала одежду, затем продолжила путь.
Ближе к полудню Мадея нагнала фургон, запряженный парой быков. Медленно переваливаясь с кочки на кочку, конструкция угрожающе скрипела и изредка подпрыгивала на камнях, звеня чем-то под выцветшим навесом. Поводья держал престарелый дед в шляпе с широкими полями. Заметив девушку, он расплылся в улыбке, обнажив пару насквозь гнилых зубов.
– Что с тобой случилось, красавица?
Бросив короткий взгляд в его сторону, Мадея отвернулась, не желая разговаривать, и прибавила шагу.
– Батюшки! Да ты же вся в синяках, доченька! – курлыкал заботливый голос деда.
– Ничего, переживу, – буркнула Мадея. Доченька… По возрасту он, скорее, годился ей в сыны, а то и во внуки.
Прислушавшись к боли в ноющих ногах, Мадея задумалась. Может, и не было ничего плохого в том, что она поговорит с человеком? А может, он сумел бы ей даже пригодиться… Еще раз украдкой глянув на старика, Мадея осторожно проговорила:
– Ночью на меня напали. Избили и забрали все вещи. Даже котелок… – От пристального взгляда деда, казалось, не спасал даже капюшон, отчего девушка съежилась. – Теперь вот… иду.
– Вижу, что идешь, хорошая моя. – Он поднял узловатый палец, словно собираясь изречь великую мудрость. – Повезло тебе. Переломали бы ноги твои, так бы и осталась валяться в поле. Люд из нашей деревни постоянно покойничков находит, особливо рядом с этим трактом, чтоб его… – Он кивнул в такт раскачивавшейся телеге. – Повезло тебе…
Старик хлестнул быков. Те же лишь покосились на своего мучителя и продолжили идти с той же скоростью. Мадея шагала рядом, слушая жужжание весенних жуков, вылетавших из травы.
– Куда направляешься-то? – Наконец прервал тишину дед.
– В Артаис.
Он удивленно крякнул, а затем хрипло рассмеялся.
– И что тебе там делать в таком рванье и без золота, а? Возвращайся-ка ты домой, милая, к мамкиной юбке. Всяко лучше будет.
– А это уже не твоего ума дело, – буркнула Мадея и снова ускорила шаг. Она ненавидела, когда лезли в ее дела, тем более с ненужными советами, которыми каждый почему-то так и норовил ее закормить. Но старика, похоже, грубость не обидела.
– Да постой ты! Ишь, гордячка какая! Садись рядышком, я тебя подвезу. – Встретив недоуменный взгляд Мадеи, он пожал костлявыми плечами. – Я тудась на Южный рынок еду. Садись, не обижу.
Разве такой мог обидеть? Эльфийка едва не расхохоталась ему в лицо. Этот дед был готов развалиться от малейшего дуновения ветра, а не то что причинить кому-то вред.
