— Там же дача солиста группы «А-сила»!
— Знаю! И дальше что?
— Так вчера туда завалилась вся рок-группа! Забор весь фанаты облепили. Смотрели, как их кумир со товарищи водку кушали!
— Поня-я-ятно, — протянул участковый. — Ну, допустим, наши потерпевшие вышли на остановку раньше, так и шли бы себе вдоль оврага до самого Заозерья! Что они в этой бане-то забыли?! Ведь не знают деревенской жизни, а туда же. Устроили себе газовую камеру, а мне теперь бумажной работы на неделю!
Тихо вошедшая целительница, кряхтя, подняла валявшуюся в предбаннике рубашку. Ее внимание привлекло иссиня-зеленое пятно на яркой материи. Она провела кончиками пальцев по его краям и тут же отдернула руку. Старуха изменилась в лице, рубашка выскользнула на пол.
— Кто там свет загораживает? — гаркнул участковый. — А, это ты, Матрена? Твои травки здесь уже не помогут. Так что ступай с Богом!
Заметив ее мертвенн ую бледность, у частковый поторопил:
— Давай, давай. Это зрелище не для слабонервных!
Целительница шла по поселку и вглядывалась во встречные лица: «Рано или поздно это должно было случиться. Теперь медлить нельзя! До конца дачного сезона надо найти того, кто это сделал!»
О происшествии на озере Ника ничего не знала. Родители уехали в город до следующих выходных, а Яна молчала как партизан. С друзьями встретиться тоже не удавалось.
— Ну-ка марш в постель! — Яна заметила, что сестренка дышит тяжелее обычного. — Никаких гулянок!
Лежа с градусником, Ника с тоской думала о загубленных каникулах. Приютившийся в ногах пес пытался согреть ее ледяные ноги и преданно смотрел большими карими глазами. Чарлик всегда ходил хвостом за мамой, но, когда его хозяйка уезжала в город, он отдавал свою нерастраченную любовь своей хрупкой подружке. Ника любила собак, и те отвечали ей тем же. Ни одна, даже самая злая из них, не трогала ее. Как-то еще совсем маленькой Ника забралась на чужое подворье, где на цепи сидел здоровенный сторожевой пес. Никто из дачников ни рискнул бы даже приоткрыть калитку того двора.
Услышав от соседей, куда залезла ее дочка, Эмма спала с лица и нетвердой походкой поспешила на выручку. У забора уже толпились любопытные и с изумлением заглядывали через ограду. Осевшему от удивления псу маленькая Ника деловито пихала в рот палку. Тот лениво отворачивал морду и пытался вильнуть хвостом. Но поскольку он уже давно позабыл, как это делается, то получалось довольно забавное ерзанье на заднице. В заключение, к всеобщему восторгу зрителей, пес лизнул улыбающуюся девочку в лицо.
— Укротительница растет! — говорили потом Эмме.
И чтобы укротительский талант не пропадал, они завели Чарлика.
— Ты ведь тоже не хочешь возвращаться в город? — чесала его за ушком Ника.
Пес внимательно слушал и нетерпеливо толкал ее руку носом, когда она переставала его чесать.
— Конечно, нам на природе веселее! — ответила за него Ника.
Несмотря на постельный режим, к середине недели она совсем слегла. Яна с тревогой смотрела, как сестренка все сильнее задыхается, а жар уже чувствовался на расстоянии. Сквозь боль и слезы Ника обещала поправиться и наотрез отказывалась ехать в город. Соседи наперебой советовали обратиться к местной целительнице.
— Хорошо, сестренка! — поставила условие Яна. — Мы останемся здесь до приезда родителей, но при условии: я покажу тебя Матрене.
Ника условие приняла. Сосед по даче отвез сестру на своей видавшей виды «Победе» на выселки. Не успел он докурить первую беломорину, как Яна вышла из дома целительницы.
— Что? Отказала?! — не поверил он.
— Я никому не отказываю, — на пороге появилась Матрена. — А тем более детям!
Через четверть часа она уже осматривала Нику. Выставленные на улицу Яна с соседом тихо беседовали. Даже Чарлику не разрешили присутствовать, и он с тревогой поглядывал то на Яну, то на закрытую дверь.
А за дверью ошарашенная Матрена никак не могла прийти в себя. Глядя на цвет выходившей из девчушки мокроты, она не верила глазам. Он в точности совпадал с пятном на рубахе угоревшего в прошлые выходные парня.
— Как эта неокрепшая девушка, по сути, еще ребенок, может обладать такой силой? — удивлялась она.
