– Так… Поели? Всем пописать, потом будет и некогда, и негде. Ничему не удивляться и больших глаз не делать. Хочешь что-нибудь спросить – спроси тихо на ушко. Шепотом. Рецкого языка тут никто не знает. Так что не стоит привлекать к себе лишнего внимания, – выдал я инструкцию.
Дождался окончания процедур окропления семьей лесного снега и взял сына на руки.
– Пошли, помолясь.
Жена послушно поплелась за мной, проваливаясь в намерзший наст. Остановилась. Спросила с надеждой:
– А ушедших богов мы увидим?
Я лишь рассмеялся в ответ.
– Не вижу ничего смешного в моем вопросе, – обиделась Элика.
– Нет их в нашем мире. Если и были, то транзитом проехали. Задокументировано разве, что некий Сын Божий посещал нас две тысячи лет назад. Но люди его не приняли и казнили жестоко. Распяли на древе. С тех пор на нашей Земле богов нет – одни религии.
– Жаль, – вздохнула жена. – Пошли тогда. Некрасиво тут у вас.
Сам знаю, что по сравнению с Рецией Подмосковье красотами не блещет, блекло все, но меня задело. Не ожидал от себя такого географического патриотизма.
Вскоре наш путь пересекли натоптанные в лесу широкие дорожки и через пятнадцать минут между деревьями проглянули высокие многоэтажные дома бежевого кирпича. Потом лес расступился, и стала видна железная дорога с гудящей на ней оранжевой электричкой и сближающееся с ней Волоколамское шоссе, полное машин, спешащих в обе стороны по три ряда. Через шоссе за оградой старого парка виднелись крыши старого Красногорска.
В ясном небе висел над шоссе, грохоча лопастями, гаишный вертолет. «Ментокрылый мусоршмит».
– Это и есть мир ушедших богов? – спросила Элика, казалось, совсем не ошарашенная раскинувшейся картиной.
Мне показалось, что мой мир ей не понравился.
– Какой есть, – отвечаю. – Не знаю, как там насчет богов, но это точно похоже на мой мир. Где живут мои родители и остальные родственники. Только до них придется долго добираться. Настройся на тяжелый день.
– Когда с тобой было легко? – подколола меня жена.
На станции «Павшино», памятуя, что именно на этом перегоне контролеры любят ловить «зайцев», купил два билета до станции «Тушино».
В переполненный вагон заходить не стали. Отстоялись в тамбуре. Благо недолго.
Контролеров на этот раз бог отвел, так что зря я на билеты тратился.
На входе в метро, пока стояли в очереди за магнитными билетами, Элика не удержалась и спросила:
– Что это? – и повела головой, как бы оглядываясь вокруг.
Несмотря на рабочее время, в метро ломилась плотная толпа.
Обратно наружу народа выскакивало не меньше.
– Железная дорога, только под землей. Под всем городом, – попытался я ее успокоить. – Метро называется.
– Долго нам на ней ехать?
– Долго. Причем с пересадкой. Но поверху мы и до завтрашнего дня не доберемся. В Москве метро – самый быстрый транспорт.
– Поцелуй меня, чтобы хватило на все терпения, – попросила жена и, получив испрашиваемое, пошла по лестнице вниз. Посмотрела, как окружающие управляются с билетами, и, поступив так же, смело миновала турникет и встала, ожидая меня, который проходил за ней с сыном на руках.
Полицейский сержант, флиртовавший на подземной станции с симпатичной полиционершей, даже не посмотрел в нашу сторону. Его напарнице тем более было ни до чего. Судя по ее лицу, она решала самый важный вопрос в своей жизни: дать или не дать?
А у Элики новое развлечение – эскалатор. Лесенка-чудесенка. Как маленькая, ей-богу, еле оторвал. А вот подземные дворцы – творения Лазаря Кагановича она восприняла как должное. Наше счастье, что не попали мы в метро в час пик и проехали с относительным комфортом. Часть пути даже сидя.
Кавказцев в Москве стало больше, впрочем, как и таджиков, и даже негров. Пытались некоторые горячие товарищи подкатывать к Элике внаглую, но инстинкт самосохранения у детей гор работает отлично. Разок заглянув в мои глаза и прочитав в них, что я за свою женщину буду их резать прямо здесь наградным кортиком и прямо сейчас, резко меняли курс. Некоторые даже с извинениями. Однако вылез я из метро весь на измене и мокрый как мышь.
Наше счастье, что автобус на Воротынск – старый, разболтанный, незнамо как доживший до сегодняшнего дня украинский ЛАЗ, доканчивающий свой век на этой трассе, уже стоял у метро «Теплый Стан» и водитель сам торговал билетами. Кавказцев вокруг не было и к жене никто не приставал, а то бы я точно кого-нибудь особо борзого зарезал. И это было бы не айс – оставлять Элику один на один с этим негостеприимным миром. Без знания языка к тому же.
