— Он потерял много крови, — пояснил Финч, и голос его прозвучал словно издалека.
Валентина представила распростертое тело возлюбленного в луже крови и внутренне содрогнулась. Однако нашла в себе силы расстегнуть рубашку на холодной груди, груди, в которой еще вчера билось любящее ее сердце. Ей хотелось воочию увидеть жуткую рану — то место, куда убийца недрогнувшей рукой вогнал нож. Она представила, как это было, как брызнула фонтаном кровь, как с этой кровью на пол вытекла наполнявшее сердце любовь, и как кричала в ужасе продажная женщина по имени Хилдит, глядя на умирающего Ромена. А может, это она убила его? Эта мысль, поначалу робкая, не оставляла Валентину.
Королева склонилась над покойником. Крелль и Лайрик обменялись многозначительными взглядами.
— Ваше величество, — произнес канцлер, прочистив горло. — Я бы не советовал вам терзать себя.
— Но я должна. Ведь это я послала его на верную гибель.
— Нет, ваше величество, — негромко, но твердо возразил Лайрик. — Вы подарили ему шанс начать новую жизнь. Король Селимус велел бы его убить.
— Что он и сделал, — прошептал Финч себе под нос, но другие его услышали.
Валентина оторвала взгляд от мертвого тела и посмотрела на мальчика.
— Скажи нам, что ты об этом думаешь.
И она, и Лайрик стояли, как громом пораженные. Оказывается, даже мальчишка думает то же самое, с той лишь разницей, что они оба не смеют высказать свои подозрения вслух. Что ж, значит, они правы в своих опасениях.
— Король Селимус задумал избавиться от Ромена, — ровным тоном произнес Финч. — Вот и избавился.
— Но мы никогда не сможем этого доказать, — возразил Лайрик, и в его голосе слышался упрек.
— Не сможем, и это самое главное, — согласился Финч, глядя на мертвого друга. Он помолчал, а когда снова заговорил, голос его звучал по-взрослому серьезно и устало: — Не надо быть лекарем, чтобы понять, что рана нанесена опытной рукой. Убийца знал свое дело. Королю Селимусу не нужны перепачканные в крови руки.
И Валентина, и Крелль с Лайриком отметили про себя, что он произнес имя моргравийского монарха без всякого почтения.
— Можно подумать, что ты с королем на короткой ноге.
— Я с ним знаком, и это знакомство дает мне все основания предположить, что убийство Ромена — его затея. Нам уже известно, что Селимусу ничего не стоит подослать убийц к правителю соседнего государства.
От этих его слов у обоих мужчин перехватило дыхание, а вот Валентина никак на них не отреагировала. Финч же продолжил свои рассуждения, как будто вел разговор о погоде.
— Почему вы думаете, что он не мог отдать приказ об убийстве мешавшего ему наемника? Того, кто был в курсе всех закулисных интриг в Моргравии?
Неожиданно Финч умолк и посмотрел на них с вызовом, словно ожидая возражений.
— Король Селимус силен, сынок, и способен отдавать самые разные распоряжения, — произнес Лайрик, пораженный способностью мальчишки смотреть в корень. — Только вот нам никогда не доказать, что король Моргравии причастен к смерти Ромена Корелди.
— Именно поэтому мы должны быть предельно осмотрительны и взвешивать каждое слово, прежде чем произнести его вслух, — добавила Валентина. — Прошу вас всех — все, что было сказано под этими сводами, должно остаться между нами. Нас здесь только пятеро.
Финч мысленно улыбнулся. Забавно, что королева включила в число участников разговора пса. Впрочем, он и сам часто думал, что Нейв все слышит и все понимает. Пес подошел к нему и снова уселся рядом. Финч положил руку ему на голову и погладил, благодаря за понимание.
Неожиданно у него закружилась голова. Валентина заговорила, но ее голос, казалось, доносился откуда-то издалека.
— Крелль, я понимаю, что это несколько необычно, но мы вместе, вы и я, обмоем тело Корелди.
— Моя королева, я не позволю, чтобы…
— Вашего позволения в данном случае не требуется, — мягко возразила Валентина. — Потому что такова моя воля, хотя лично я предпочла бы, чтобы по отношению к вам это была всего лишь просьба.
Канцлер кивнул, хотя по лицу его было видно, что он отнюдь не в восторге от услышанного.
— Чем меньше свидетелей смерти Ромена Корелди, тем лучше, надеюсь, вам это понятно?
