Наконец Хетер закончила переодевание и подошла к столику с лекарствами, который был заставлен разнообразными пузырьками и бутылочками. Всевозможных цветов микстуры, порошки и коренья образовывали печальную мозаику. Виктор перепробовал их все в то или иное время в разных количествах. Девушка взяла бутылочку с лекарством, которое принц принимал в последний раз, и как следует встряхнула ее. Виктор пробормотал что-то невнятное.
– Что, дорогой? – участливо спросила Хетер.
– Ничего, просто думаю, как принимать это дерьмо. Ты точно знаешь, что его надо принимать внутрь, а не втирать?
– Ты просто как дитя, когда речь заходит о лекарствах, Виктор.
– О, замолчи, а то я брошу в тебя чем-нибудь. Хетер взяла чайную ложку, откупорила бутылочку и налила лекарство.
– Рано или поздно, дорогой, должны же мы найти средство, которое поможет, хотя бы даже методом проб и ошибок. Нос тебе зажать или не надо?
Виктор только зло посмотрел на нее, сил возражать у него не было. Хетер заставляла себя улыбаться, но сердце ее разрывалось от боли, когда она видела любимого таким слабым и беззащитным. Она поднесла ложку ко рту принца, и тот проглотил густую микстуру. Лицо его передернулось.
– Вкус настолько мерзкий, что, я полагаю, лекарство должно помочь. Ну, где же конфетка? У хорошей няни всегда в таких случаях имеется что-нибудь сладенькое, чтобы во рту не было так противно.
Хетер наклонилась и поцеловала Виктора в губы. Тот в ответ лишь печально улыбнулся.
– Прости, любимая. Дух рвется к тебе, но сил нет. Я устал. Все эти дни я чувствую только усталость.
Хетер понимающе улыбнулась и кивнула. Она не посмела ничего сказать, опасаясь, что голос выдаст ее. Девушка старательно закупорила бутылочку и поставила ее на столик, положив ложку рядом. Хетер помогла принцу улечься поудобнее, голова его бессильно откинулась на подушку. Девушка протянула руку и потрогала его сухой и горячий лоб.
– Никогда не думал, что придется умирать вот так, – с горечью сказал Виктор, – погибнуть в бою или уж, на худой конец, с кинжалом в спине… это куда ни шло. К этой мысли меня приучали с детства, и я привык к ней. Но подыхать в постели, день за днем теряя силы… Мне страшно, Хетер.
– Не надо, любовь моя, я здесь. Виктор вздохнул и закрыл глаза:
– Я так устал, Хетер, так устал. Я, наверное, посплю немного. Стражники и все охранные символы на месте?
– Да, дорогой. Не беспокойся ни о чем, пожалуйста. Тут ты в совершенной безопасности. Отдыхай.
Девушка наклонилась и поцеловала его в щеку, в ответ принц пробормотал что-то невнятное. Она выпрямилась и увидела, что его глаза закрыты. Девушка постояла немного, прислушиваясь к слабому дыханию больного, и на цыпочках вышла из спальни. Она осторожно прикрыла за собой дверь и тяжело вздохнула. Плечи ее опустились. Как тяжело быть все время веселой! Как же тяжело удерживаться от слез! Хетер стояла, опершись спиной о закрытую дверь, и старалась собраться с силами. Госпожа Эмма Хеллстром оторвалась от своего шитья и посмотрела на девушку.
– Хетер, милочка, вы выглядите так, точно вот-вот упадете, идите скорее сюда, присядьте и отдохните.
Девушка, открыв глаза, улыбнулась Эмме и с трудом оторвала спину от двери.
– Он успокоился немного. Думаю, он поспит какое-то время, по крайней мере я надеюсь на это.
– По-прежнему никаких улучшений?
– Даже хуже стало. Я уж все испробовала, все средства, что доктора прописали, но хоть бы одно принесло малейшую пользу. Он так ослаб, что даже ходить самостоятельно не может. О, Господи, Эмма, у меня сердце разрывается, не могу его таким видеть!
Госпожа Эмма потрепала Хетер по плечу и села рядом:
– Вы должны вести себя мужественно, у вас хватит сил на вас двоих.
– Я знаю, Эмма. Вы тоже думаете, что он умрет?
– Боюсь, что да.
– Он не умрет, я не позволю! Клянусь, если я когда-нибудь доберусь до ублюдка, который сделал это с ним…
– Вы думаете, это яд?
– А что же еще?!
– Но каким образом, Хетер? Ведь Аргент пробует все, прежде чем Виктор даже прикоснется к еде.
– Знаю, знаю, – тонкие пальчики Хетер сжались в кулачки, на лице ее перемешались и горе и злоба, сделав его на мгновение уродливым. – Кто бы это ни был, он очень умен. Когда-нибудь я узнаю правду, и тогда сама лично прослежу, чтобы злодей умирал очень долго и мучительно.
