На самой отдаленной от них стене висела госпожа Элизабет. Ее руки и ноги были прибиты грубыми коваными гвоздями прямо к кирпичной стене. По ее полностью выпотрошенному телу проходил длинный глубокий разрез от горла до промежности. Но самое ужасное было в том, что она продолжала оставаться живой. Рот жены Доминика беззвучно приоткрывался, но в выпученных глазах не осталось ни капли разума. Прямо в центре того, что когда-то было брюшной полостью Элизабет, двигались странные разноцветные огоньки.
Воротами может служить все что угодно….
– Впечатляющее зрелище, не правда ли? – произнес Доминик.
Джордан и мессир Гэвэйн резко обернулись и увидели вальяжно развалившегося в мягком кресле принца Доминика, в руке которого утонул стаканчик с бренди. Рядом с принцем, который, похоже, находился здесь уже какое-то время, на маленьком столике стоял серебряный поднос с деликатесами. Как и обычно, Доминик был без доспехов и меча, но он сохранял полное спокойствие, как человек, полностью контролирующий ситуацию.
– Ах ты, ублюдок, – крикнул Джордан, – как ты мог так поступить? Это же твоя жена!
– Ты даже более сентиментален, чем тот, чью личину носишь, – с некоторым удивлением произнес Доминик. – Любовь не связывала нас, актер. Элизабет полагала, что использует меня как средство к достижению власти. Но дела повернулись по-другому. Бедняжка Элизабет.
Он вяло махнул свободной рукой, и одежда на Джордане и Гэвэйне моментально просохла:
– Вот так-то лучше. Не знаю, что так сильно поразило тебя, Гэвэйн? Ты всегда презирал Элизабет, как и она тебя. Или ты просто беспокоишься за судьбу замка? Не стоит. Нереальное еще не настолько сильно, чтобы пробиться сюда, минуя мои ворота. Как только оно начнет причинять беспокойство в больших размерах, чем мне это требуется, я уничтожу проход, и нереальное снова окажется под контролем. Просто и не лишено элегантности, как и все гениальные планы.
– И чего же ты собираешься достичь всем этим? – помедлив, спросил Джордан, который едва сдерживал гнев, – Что это за цель такая, ради которой сотни людей в Западном крыле должны отдать свои жизни?
– Маленький кавардак, – ответил Доминик, – который даст моим в достаточной мере защищенным людям занять лучшие позиции в замке, чтобы сокрушить войска Луи. Стражники Вильяма займутся борьбой с силами нереального мира и не станут мне мешать, а потом будет уже поздно что-либо делать. Я закрою проход, когда мои люди уже овладеют Полуночным Замком. Вот так и начнется мое правление.
– Последите за Домиником, – сказал Гэвэйн Джордану и, повернувшись к Элизабет, добавил: – А мне придется заняться этой мерзостью.
– Боюсь, что не могу допустить этого, – ответил Доминик. Мгновенно вскочив, он выбил из рук Гэвэйна его любимое оружие. – Ну, старик, теперь посмотрим, на что ты способен без своей волшебной секиры?
Гэвэйн, зло выругавшись, бросился было на Доминика, но принц только улыбнулся и сделал легкий жест левой рукой. Гэвэйн издал стон и рухнул на колени, пот ручьями потек по его лицу.
– Ты никогда не задумывался, – задал Доминик Джордану риторический вопрос, – какой процент в теле человека составляет вода? Вода, которая подчиняется моим чарам? Точнее, я хочу спросить, можешь ли ты предположить, как выглядит человек, тело которого полностью лишено влаги?
Джордан извлек из рукава воспламеняющийся шарик и, сделав надсечку на его оболочке ногтем большого пальца, швырнул снаряд прямо в лицо младшему сыну покойного короля Малькольма. Принц подскочил от неожиданности, но шарик все равно угодил ему в лоб. Пламя охватило лицо и волосы Доминика, он закричал, пытаясь сбить огонь руками.
Джордан бросился к воротам в нереальный мир с мечом в руке. Он остановился около Элизабет и тут сообразил, что не имеет ни малейшего понятия, что же ему делать дальше. Ярость, желание помочь и не оказаться трусом привели его сюда, но ворота страшили его куда больше, чем все чудища, встречавшиеся в коридорах. Элизабет, которая давным-давно должна была умереть, продолжала оставаться живой. Разве мог он, Джордан, надеяться одолеть того, кто сделал такое? Ему стало страшно, как никогда в жизни. Дыхание перехватило, ноги затряслись, живот свело. Кто он? Герой? Солдат? Какое ему до всего этого дело?! Джордан облизал пересохшие губы. Он вспомнил гигантскую волну и то, как сожалел, что у него больше не будет шанса поступить, как положено принцу. Сейчас такая возможность есть. Погибнет он или уцелеет, больше не имело для него столь большого значения, как раньше. Было необходимо уничтожить ворота, прежде чем силы нереального мира заполнят замок, неся на своем пути смерть всему живому. Джордан поднял меч, прикидывая, куда бы лучше ударить в первую очередь. Страх не исчез, но актер чувствовал, что ему уже все нипочем.
