— Да.
— Я тоже понимаю тебя не без труда. Боюсь, наш общий язык изрядно изменился с той поры, как я последний раз говорила на нем.
— Вы используете какие-то странные слова.
— Разумеется, использую по стандартам таких отроков, как ты. Что ж, попытаюсь говорить проще. Извини меня.
Думери молча смотрел на драконшу.
— А теперь, мальчик, скажи, как этшарец оказался в этом нехоженом лесу?
— Я... я шел домой.
— Ага. И путь твой пролегал через эти девственные холмы.
— Что?
— А где ты был, отрок?
— В Алдагморе.
Снова в горле драконши раздался рокочущий звук. Означал ли он, что драконша смеется? Думери надеялся, что так оно и есть и звук этот не предвещает для него ничего дурного.
— Заверяю тебя, отрок, что ты по-прежнему в Алдагморе, как люди называют эту местность, в самом его сердце. Не хочешь ли ты сказать, что тебя удерживал в своем замке тот, кто незаконно объявил себя здешним правителем, нарекшись бароном Алдагмора?
— Нет. — Думери помялся, потом выдавил из себя: — Я опять не все понимаю.
— Прости меня, дитя. Так приятно говорить с человеком после стольких лет общения с молодыми глупыми драконами, вот я иной раз и забываюсь. Так ты был в гостях у барона Алдагмора?
— Нет. — Думери никак не мог решить, рассказывать ей о себе или нет.
— Ты, однако, немногословный отрок, приходится все из тебя вытягивать. Так где же ты был, если не в замке?
— Я хотел поступить в ученики, но меня не взяли. Я заблудился и пошел на юг, зная, что обязательно выйду к реке или к морю.
— И вправду выйдешь, но разве тебя не предупреждали об опасности этого путешествия? Земля эта считается проклятой для тебе подобных, и, должна признать, людям тут на самом деле появляться опасно. Неужели тебе никто этого не сказал, отрок?
— Нет. — Постепенно Думери начал привыкать к оборотам речи драконши.
— Напрасно. Не говоря об обитающих здесь драконах, в этих краях исчезают ворлоки, а обычные люди становятся ворлоками, чтобы тоже исчезнуть. Опять же дикая природа
— Я этого не знал.
И он не особо грешил против истины. Он и впрямь не знал, что тут водятся драконы, как и о том, что Камень Ворлоков действительно опасен.
— И ты отправился в это путешествие один, без попутчиков? — спросила драконша. — Ни мать, ни отец, ни старший брат, ни добрый друг не сопровождали тебя?
— Нет, я ушел один. Отец не одобрил мое решение.
— Ага. — В голосе драконши Думери уловил нотки сочувствия. — Тебя изгнали из семьи. Нечто похожее произошло и со мной несколько столетий тому назад. Как зовут тебя, отрок?
— Думери. Думери-из-Гавани.
— Превосходное имя, просто превосходное. Без ссылки на родителя, просто место жительства.
— Я — третий сын, — пояснил Думери. О том, что в Этшаре имена вроде Кеншер сын Киннера были не в моде, он говорить не стал.
— Понятно, Думери-из-Гавани. А меня зовут Алдагон, что на языке древних означает «Та, что самая великая среди драконов». Во всяком случае, мне так говорили. Некоторые называют меня Алдагон-из-Алдагмора, но мне это не нравится, потому что здешний край назвали в мою честь.
— Правда? — искренне удивился Думери.
— Да. На том же языке древних Алдагмор означает «Горы Алдагона», а Алдагон — это я. Но мы удаляемся от темы. Я спросила, что привело тебя сюда, а ты еще не дал мне ответа.
Думери молчал, не из упрямства, а потому что не знал, что сказать.
Алдагон шумно выдохнула.
— Говори, отрок, поведай мне всю историю, от начала и до конца. Я тебя внимательно слушаю.
Думери не слишком связно начал объяснять, что он хотел увидеть драконов, а потому последовал за Кеншером сыном Киннера на драконью ферму. Там он попросил взять его в ученики, но ему отказали, и он ушел в отчаянии, заблудился и пошел на юг, напрямую, к Этшару.
Алдагон приняла его рассказ за чистую монету. О попытке кражи и о ведьме Думери говорить не стал.
— Ты искал драконов, и ты их нашел. Сначала ты попал на эту проклятую ферму, а потом в мое гнездо, где мы все и живем. — Она чуть мотнула головой в сторону пятерых молодых драконов и птенца.
Думери кивнул.
— Мне представляется, что тебе улыбнулась судьба. Здесь я бываю нечасто. Обычно я живу на востоке, за горами, где тебе подобные редко беспокоят меня. Мне нравится говорить с людьми, но, увы, мало кто идет на это. Чаще меня встречают копьями и заклинаниями из страха передо мной.
