С антисемитизмом ничего нельзя поделать, покуда ничего не изменяется в христианстве. Для последователя Иисуса вроде бы нелогично преследовать еврея, сваливая на него все ненавистные грехи. Однако христианин осознает свой антисемитизм как исполнение одного из предписаний, которыми религия наполняет его жизнь.
Тот факт, что происходит эта подмена, является сутью проблемы; тот факт, что христианство позволяет не осознавать антисемитизм в качестве греха, а напротив, расценивает его в качестве добродетели, как соучастие в божественном возмездии народу богоубийц, – это то зло, которое возбудило, сохранило и усилило нарушение христианами заповеди любви. Пока этот предрассудок присутствует в христианском сознании, еврей всегда будет отверженным, с отличительным знаком в виде желтой звезды, чтобы быть узнанным непременно.
Религиозная веротерпимость в Америке провозглашена законом, но на практике она часто оказывается благопристойно прикрытым обманом; ненависть к инакомыслию и предвзятость стали лишь менее заметны, они никогда не уменьшались и не умирали; они могут возникнуть снова от малейшего дуновения, подобно ряби на стоячей воде пруда. Достаточно лишь похвалить еврея перед неевреем, чтобы брови последнего поднялись, а глаза затуманились, и он начал бормотать: «Ну, конечно, некоторые из них… но, знаете ли, у евреев нет способности к сопротивлению» (сюда можно вставить любую другую на ходу придуманную вину). Такой человек не может относиться к евреям как к народу, у которого есть свои грешники и свои святые, где множество добрых людей, но немало и дурных; евреи для него – это племя, обуреваемое жаждой наживы, себялюбием, страстью к деньгам и надувательству простаков, мечтающее о власти. Такой человек не осознает, что этот портрет, который он сует под нос каждому еврею, на самом деле является слепком с его собственного дурного начала, образом Иуды в его душе, предающего Христа вновь и вновь. Он не понимает, что отнюдь не еврея видит он, ненавистного и коварного, но Иуду внутри самого себя, Иуду, предательство которого он переносит на еврея, изгоняя таким образом предательство из своей души. Когда же предатель твердо ассоциируется с евреем, тогда он уничтожает еврея. Обличая и преследуя еврея, он тем самым уничтожает предателя внутри себя. То, что эта практика имеет теологические корни, является страшной неожиданностью для антисемитов, ужасом, который выявил и документально доказал Малколм Хэй в книге «Кровь брата твоего».
Каждое слово этого горького и полного неприятных открытий произведения обращено к американским язычникам так же, как и к современным немцам или к уже ушедшим в прошлое испанцам, французам, англичанам и прочим европейцам, чьи деяния встают со страниц этой книги, навевая ужас и леденя кровь. Мы не меньше заражены этим, ведь и мы не лучшие христиане, чем они: просто наши сознание и подсознание более адаптированы, и мы меньше нуждаемся сейчас в козле отпущения для собственных грехов.
Теперь читатель знает, что Малколм Хэй потратил двадцать лет, стремясь выявить причины несправедливого отношения протестантов к католикам, а затем применил свои познания, профессионализм историка и добросовестность исследователя – исследователя христианского образа действий и мировоззрения – для создания книги о народе Израиля.
Я сейчас перечел эту книгу в третий раз и полюбил ее еще больше, чем раньше. Это великолепная книга, великая и отважная работа, и я горжусь тем, что впервые она была опубликована в Соединенных Штатах Америки.
Томас Сюгрю, 1950
Златоуст
Никому и ничему не дано избегнуть вечного наказания, которым история карает зло.
Лорд Эктон *1
Люди не рождаются с ненавистью в сердце. Они заражаются ею от других людей. Микроб ненависти нередко внедряют сознательно, а иногда и бессознательно, родители или учителя. У взрослых, если их не спасает интеллект или сильно развитое нравственное чувство, мало шансов избежать заражения. Болезнь может поразить страну подобно эпидемии, и тогда какой-либо класс общества, религия или народ могут стать объектом общей ненависти. При этом никто толком не сумеет объяснить, откуда она возникла. Появятся самые различные мнения на этот счет, возникнут даже споры о подлинных причинах этого явления, но никто не сможет предугадать его неотвратимых последствий.
