«Крот» в окружении Андропова - страница 10

— Но если «крот» действительно был, то все равно прошло так много времени! В любом случае этот человек, даже если он жив, давно не у дел, на пенсии, вдали от властных рычагов.

— Пусть так. Ну и что? В ЦРУ ведь не круглые дураки сидят. И наверняка по их заданию «крот» работал на перспективу — подготавливал себе замену, растил «потомство». Эти нити у него в руках. Так как же можно ставить на этом деле крест? Я вот до «крота» не добрался. А жаль.

«Дело Рокотова» в начале 60-х годов было одним из самых громких в стране. Газеты писали о потрясающих воображение незаконных валютных операциях рокотовской группы, о тайниках с драгоценностями, репортажи из зала суда, где слушалось дело, не уступали самому крутому детективу. Но Елене Шаровой (тогда, впрочем, она еще носила девичью фамилию Литвиненко) эта шумная история запомнилась не только публичным резонансом: в «деле Рокотова» она прошла боевое крещение как сотрудник Седьмого управления КГБ. А Седьмое управление — это наружное наблюдение, «наружна» или НН на языке профессионалов.

— Елена Михайловна, вы действительно помните во всех деталях свой первый выход на оперативное задание?

— Ну конечно! Мороз в этот день был лютый. На таком холоде никто просто так языком чесать не станет, а эти двое уже четверть часа о чем-то увлеченно разговаривают. Только замерзшими ногами притопывают и изредка по сторонам озираются.

Одного мы знали. Это — Рокотов. Второго видели впервые. Его еще предстояло установить. И сделать это поручалось мне.

Вот они пожали друг другу руки и разошлись. Я посмотрела на часы — 22.05 — и проследовала за объектом или, на нашем жаргоне, «взяла связь от Рокотова». Он прямиком привел меня на Ленинградский вокзал, а оттуда на электричке — на станцию Подсолнечная. Далее повел но узкой лесной тропинке. Кругом никого. Кромешная тьма. Холод. И страх. Я за ним не иду, а крадусь. Да так, что, как говорится, сама себя не слышу. Ступаю осторожно. Не дай бог, под ногами треснет сучок и объект услышит. Тогда всякое может случиться. Он здоровенный мужик. А я — восемнадцатилетняя девчонка.

Наконец он привел меня в небольшой дачный поселок и чуть ли не бегом в один из домов. Похоже, мороз его до косточек пробрал. А меня покинул страх. Теперь все мысли о том, как быть дальше. Ведь вполне возможно, что это не его дача и приехал он сюда только переночевать. Значит, наблюдение нужно продолжить. Иначе его не установить. Убеждаю себя в том, что завтра утром он тем же путем отправится обратно в Москву: он же наверняка где-то работает. С этими мыслями возвращаюсь на станцию. Предъявляю ошарашенной кассирше служебное удостоверение и прошу позволить переночевать. Утром без труда опознала объект среди пары десятков пассажиров и спокойно, без малейших приключений «привезла» его в Москву, в «почтовый ящик» возле метро «Новослободская». На моих глазах объект предъявил вахтеру удостоверение, и тот, дружелюбно улыбаясь, пропустил его. Для меня это уже что-то, причем достаточно конкретное.

По своему удостоверению я, разумеется, могла бы пройти вслед за объектом. Но не решилась. Мало ли какое служебное положение занимал он в этом «ящике». Я пройду, а вахтер вслед просигналит своему начальнику но режиму. А тот поспешит выслужиться перед руководством «ящика». Глядишь, и объекту станет известно обо мне. Тогда вся разработка пойдет насмарку.

Связалась по телефону со своим центром, доложила все в деталях. В ответ услышала: «Все сделала правильно. Дальше не лезь». На следующий день помогла операм из Второго главка (контрразведка) опознать объект. Теперь они займутся им. Я свою задачу выполнила.

Возвратилась в бригаду. Хотя какая это бригада? Три оперативных сотрудника и водитель с изрядно потрепанной «Волгой». По штатному расписанию бригада — 12 сотрудников. Но заданий слишком много. И НС только от Второго главка, а и от Первого (внешняя разведка), Третьего (военная контрразведка), Пятого (диссиденты). И даже от «нелегалов». Отсюда и усеченные бригады.

Капитанские погоны очень шли Елене Михайловне Литвиненко