Началось смятение. Тщетно Флореаль-Аполлон и его помощники пытались восстановить порядок,
Тогда Флореаль-Аполлон подозвал полковника Бразье.
— Вы были правы, полковник, — сказал он, — нам изменили! По крайней мере, зажгите скорее сигнал!
Полковник немедленно удалился,
В это время послышались крики «ура» — и самые храбрые Воду задрожали от ужаса. Вслед за криками раздалась дробь барабана и чей-то властный голос скомандовал:
— Пли!
Раздался страшный залп, уложивший около сотни беспорядочно метавшихся Воду.
На опушке леса начали появляться солдаты, Воду были окружены со всех сторон.
— В штыки! — скомандовал президент,
Солдаты ринулись вперед и началось страшное побоище.
— Убивайте без милосердия этих ужасных дикарей! — кричали офицеры.
Глазам солдат представилась удивительная картина: многие поклонники змеи, вместо того, чтобы искать спасение в бегстве, бросились на трупы павших своих товарищей и с ревом диких зверей стали сосать кровь, струившуюся из их ран, Несчастные без сопротивления давали убивать себя на трупах своих собратьев.
Между тем, Флореаль-Аполлон, сражавшийся с мужеством и отчаянием, увидя, что сопротивление бесполезно и, что дело его все равно проиграно, с бешенством проложил себе дорогу среди солдат и бросился к потайному ходу, известному, как он думал, только ему одному, которым он намеревался достичь своего убежища.
Но в тот момент, когда он достигнув цели, хотел нажать потайную пружину, скала внезапно повернулась и из отверстия на него накинулась целая толпа вооруженных людей во главе с Дювошелем и Марселеном.
— Изменник! — яростно завопил Флореаль-Аполлон и, подняв свой нож, бросился на Марселена.
Но он не успел привести в исполнение свой замысел: на него набросилось сразу несколько человек и в один миг он был разоружен.
— Не сметь убивать его! — крикнул Дювошель. Солдаты с большим неудовольствием опустили оружие. Тогда плантатор обратился к полковнику Бразье, который тут же находился под охраной двух солдат:
— Вы мой пленник!
— Ошибаетесь.
С этими словами он выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил себе в голову.
— Тем лучше, — пробормотал плантатор.
Между тем, побоище продолжалось. Совершенно растерявшиеся поклонники змеи и не думали защищаться: с другой стороны, разгоряченные солдаты не давали никому пощады.
Пленных было очень немного. Но по странной игре случая, в которой нельзя не видеть перста Провидения, в плен были захвачены именно те восемь злодеев, которые участвовали в убийстве несчастного ребенка. Все они были закованы в кандалы и посажены под усиленный караул.
После битвы, прежде чем дать сигнал к возвращению, президент Жефрар собрал около себя старших офицеров и плантаторов, принимавших участие в битве.
— Господа, — сказал он многозначительным тоном, — запомните хорошенько мои слова! Здесь не было никакого политического заговора. Что подумали бы о нас цивилизованные нации, если бы они хоть на мгновение могли подозревать, что участь всех нас, да и всей страны, впрочем, в продолжение часа зависела только от этих презренных дикарей, убежище которых мы разрушили сейчас?! Наверное, подумали бы, что мы все возвратились к временам варварства, вы понимаете меня? Мы явились сюда только затем, чтобы истребить шайку гнусных людоедов, к счастью, еще незначительную. Я требую, чтобы везде говорили только в таком смысле. Слышите, господа?
Те, вполне убежденные словами президента, обещали беспрекословно подчиняться ему.
Президент продолжал:
— Судебный процесс над этими презренными, захваченными нами в плен, должен вестись именно в этом духе. И без того тяжело будет признать для нашей страны ужасный факт людоедства! О прочем же — ни слова! Пусть эта страшная тайна умрет вместе с нами!
Все присутствующие еще раз обещали повиноваться президенту.
Распустив после этого собрание, генерал Жефрар приказал зарыть трупы убитых, разрушить убежище Воду, а затем велел солдатам возвращаться в Порт-о-Пренс.
Судебный процесс прошел очень скоро и продолжался всего два дня: 4 февраля 1864 года открылось судебное заседание по этому процессу, а 5 числа того же месяца дело было окончено. Все восемь обвиняемых были присуждены к смертной казни. Через несколько дней они были расстреляны.
