Завтрак был очень скромный и состоял всего из куска жареной козлятины и нескольких бананов, запитых бутылкой водки. Розенда Сумера только прислуживала неграм, а потом скрылась в хижину, без сомнения, для того, чтобы позавтракать там с детьми.
Когда аппетит Марселена, сильно разыгравшийся от продолжительной прогулки и особенно от ночной пляски, был, наконец, удовлетворен, Флореаль-Аполлон, все время исподлобья наблюдавший за ним и сам почти ничего не евший, предложил распить бутылку рома.
— Теперь, — проговорил Воду, наливая полный стакан этого крепкого напитка, — не худо и выпить!
— Ничего не может быть приятнее, — весело отвечал юноша. — Я умираю от жажды!
— За твое здоровье, брат! — сказал Воду, чокаясь с ним стаканом.
— И за ваше, папа Воду! — отвечал Марселен, залпом опрокидывая стакан и щелкая языком от удовольствия.
— Как ты находишь это?
— Превосходно! Если не ошибаюсь, это превосходный ямайский ром!
— Да, и притом такой, какой дважды сделал путешествие вокруг света!
— О, да этот ром путешествовал больше, чем я!
— Правда? Но разве ты путешествовал?
— Я? О, нет! — с добродушным видом отвечал юноша.
— А я думал, что ты родился на твердой земле, — заметил. Флореаль-Аполлон, наливая ему второй стакан.
— Прежде всего позвольте узнать, что вы называете твердой землей?
— Черт возьми! Ну, Америка, Техас, вообще все, что нельзя назвать островом!
Марселен насмешливо улыбнулся.
— Постойте, приятель, вы не договорили. Куда же девать Африку? Разве это не твердая земля тоже?
— Черт возьми, правда! Но ведь ты не африканец!
Юноша молча прыснул от смеха и протянул свой стакан, который Флореаль-Аполлон поспешил наполнить до самых краев.
— За ваше здоровье, приятель! Гм, славная вещь ром! Дьявол побери всякого, кто будет утверждать обратное!
С этими словами он опустошил и этот стакан. Крепкий напиток начал уже оказывать на него действие: язык стал заплетаться, глаза засверкали, как раскаленные угли.
— Не хочешь ли еще? — спросил его Флореаль-Аполлон, который сам пил очень мало и все время наблюдал за тем действием, которое ром оказывал на юношу.
— Отчего же?! — весело отвечал Марселен.
Стакан был снова наполнен и выпит. Флореаль-Аполлон отбросил пустую бутылку в сторону и открыл другую.
— Итак, ты из Африки?
Юноша не отвечал. Прошло несколько минут молчания, во время которых негры внимательно следили друг за другом.
— Умеешь ли ты читать? — спросил, наконец, Марселен насмешливым тоном.
— Черт возьми, надеюсь!
— Тогда прочтите вот это! — и, отвернув правый рукав рубашки, юноша показал свою руку, на которой было вытатуировано какое-то изображение.
Заметив его, Флореаль-Аполлон вздрогнул от удивления и, с живостью схватив руку юноши, с глубоким вниманием стал вглядываться в нее.
— Возможно ли! — вскричал он, наконец, в крайнем изумлении.
— Ну, — важно проговорил юноша, — поняли вы теперь, что это означает?
— Да, да, это знак Пурра.
— Вы угадали!
— Я все разобрал! — ответил Воду. — Ты не только сын Ардра, но ты имеешь отличительный знак главных оби — Пурра. И такой молодой! — прибавил он, задумчиво опуская на грудь свою голову.
Марселен опустил рукав рубашки и с важностью взглянул на своего собеседника.
— Что за важность, возраст, — заметил он коротко и презрительно. — Разве ты не знаешь, король Воду, что Пурра самые могущественные среди детей жгучей Африки и что оби, вожди поклонников змеи, с самого рождения посвящаются божеству и наследуют это звание по прямой линии?
— Ты прав. Я совершенно забыл об этом. Взгляни, — с живостью добавил он, протягивая свою левую руку, на которой был изображен такой же знак. — Я тоже, оби!
— Я это знал, — ответил Марселен, — иначе я не открылся бы тебе.
— Да, мы теперь братья! Но скажи, пожалуйста, зачем тебе вместо того, чтобы сразу открыться, было подвергаться испытанию?
