Таким образом, если России суждено преодолеть актуальный кризис и резко свернуть с того пути, который уготовляется ей сегодня анти-традиционными и, можно даже сказать, анти-русскими руководителями, то это должно с необходимостью начинаться с адекватного формирования христианской, православной элиты, осознающей глубину и универсальность православного эзотеризма во всей полноте и через это осознание вступающей в контакт с эзотеризмом универсальным, а значит, с самой Примордиальной Традицией. Только при возрождении первичного, эзотерического уровня традиции, при возрождении исихазма в самом широком и глубоком смысле этого слова, возможно будет возродить вторичные, экзотерические и внешние аспекты, так как "благоволение в человецех", то есть социальная и традиционная гармония, никогда не сможет реализоваться без "мира на земле", то есть без "центра покоя, исихазма", без "сердца традиции", которое является вместилищем "царства божьего" и "Фаворского Нетварного Света", бьющего с духовных небес, от "Славы Бога в вышних". И этот Нетварный Свет является Светом Единой Истины, где различные и ограниченные традиционные формы сливаются в сущностном синтезе в Единой Примордиальной Традиции, персонифицированной Мельхиседеком, Царем Салима, Полюсом Исихазма, Мира, Покоя.
Возможно, Россия в перспективе восстановления традиции имеет и еще одно преимущество перед Западом: индивидуализм, который выделяется Геноном как одна из самых основных причин кризиса современного мира, в России был далеко не так распространен, как в Европе или в Америке. Он настолько чужд русскому сознанию, что при критическом выборе в начале 2О-го столетия, после того, как единственно легальная монархическая власть была опрокинута, русский народ предпочел страшный и псевдо-религиозный коммунистический коллективизм европейским «капиталистическим» и индивидуалистическим формам. Поэтому определенные стороны критики Геноном индивидуализма будут гораздо ближе и понятнее именно русским, так как они соответствуют их собственной национальной ментальности. Но здесь мы сталкиваемся с обратной опасностью: если на Западе корень анти-традиционной деятельности действительно заключался в индивидуализме, профанизме и гуманизме, то в России отсутствие этого фактора восполнял другой, быть может, не столь универсальный и эффективный, как первый, но все же чисто негативный и приведший к довольно схожим результатам в деле уничтожения традиции. Мы имеем в виду «коллективизм», причем не тот, о котором говорил Генон как о простой совокупности отдельно взятых индивидуумов, а особый «архаический», "общинный" коллективизм, в котором часто отдельные индивидуумы вообще трудно различались в общей совокупности «мира». Подобный коллективизм действительно является эффективной защитой против индивидуализма, и благодаря этому коллективизму и сохранился феномен того, что мы назвали "простонародной верой". Однако он порочен тем, что при отсутствии квалифицированных пастырей, то есть действительной интеллектуальной и сверхиндивидуальной элиты, он легко может привести к хаосу, разложению и "тоталитаризму снизу", что в полной мере реализовалось в коммунистической революции. И так как в последние столетия вместо действительной аристократии духа и нормальной полноценной элиты пастырскую функцию выполняли «интеллигенты», то есть, в конечном счете, индивидуалисты западного типа, — типичные классические профаны, оторванные от традиции и проникнутые анти-традиционными идеями «демократии», "гуманизма", «эволюции», "атеизма" и т. д., или, по меньшей мере, если речь идет о "консервативной интеллегенции", сильно затронутые "протестантстко-масонскими", «моралистическими», "эстетическими" и «психологическими» веяниями, — то связь между общинным консерватизмом и истинными представителями духовной элиты, которые должны в нормальном случае обеспечивать контакт нижних структур религии и общества с метафизическими принципами, окончательно прервалась. В такой ситуации и русское государство и русская Церковь, всегда составлявшие единое целое, окончательно стали жертвой безысходного дуализма: с одной стороны, анти-индивидуалистический и инерциально традиционный народ, не могущий ясно сформулировать принципы традиции уже потому, что его традиционность является инерциальной и несознательной, а с другой стороны, индивидуалистическая, профаническая и секуляризированная интеллигенция, которая либо не желала, либо просто не могла сформулировать традиционные принципы, даже когда пыталась это сделать, из-за отсутствия контакта с живой традицией, оборванного за счет протестантско-масонских влияний, захвативших почти поголовно все дворянство уже начиная с 18-го века. И этот дуализм ощущается в полной мере и на современном этапе, где инерциальный, слепой коллективистский консерватизм противостоит индивидуалистическому профанизму, в очередной раз создавая благоприятную ситуацию для реализации самых анти-традиционных планов теми скрытыми силами, которые прекрасно сознают свои настоящие цели и легко умеют пользоваться недалекостью масс и беспринципным «арривизмом» интеллигентов. Поэтому в русском контексте критика индивидуализма с традиционалистских позиций должна сопровождаться критикой инерциальной общинности, которая, будучи предоставлена самой себе, остается слепой силой, легко подверженной манипуляциям агентов контр-инициации. Итак, вопрос об истинно интеллектуальной элите приобретает особую значимость уже благодаря самому факту его постановки, так как одно только утверждение этой третьей возможности по ту сторону и "народной веры" и "интеллигентского сомнения", — возможности создания истинно традиционной, совершенно сознательной и сверх-индивидуальной элиты, в противоположность недо-индивидуальному уровню "общины", — уже даст новые перспективы и откроет новые горизонты для успешной и эффективной традиционной реставрации.
