– Тебе не понять, – прошептала, Дана, в ответ на невысказанный вопрос девушки, проходя мимо, – зато в постели он Бог.
Кристина, улыбнувшись, пожала плечами, провожая взглядом нечто, разрисованное татуировками и исколотое пирсингом.
После первых двух лет, в студенческом общежитии в компании таких же зануд, как она сама, девушка была счастлива такому разнообразию. Воспоминания о вечерах, проведенных за обсуждением очередной книги Мураками или диспутах о глобальном потеплении, нагоняли на нее тоску.
– А даже если и перееду, ты будешь по мне скучать? – улыбнувшись, спросила Кристина, – а может, найдешь себе соседку, которая больше любит вечеринки, и не будет будить тебя по утрам.
– Ага, а кто мне будет помогать с учебой. Ты ведь у нас гений, только двадцать два года, а уже почти два диплома, причем с отличием.
– Не переживай я пока ни куда не переезжаю. – Кристина накинула пиджак, и, подхватив сумку, с конспектами и ноутбуком, вышла из квартиры.
– Не забудь выключить нагреватель, – обернувшись, крикнула она Дане, которая исчезла в ванной комнате.
– Хорошо не забуду, – услышав ответ, девушка поспешила вниз по лестнице.
«Сегодня ей надо многое успеть», – подумала Кристина, – но сначала кофе и булочка, недавно она на горьком опыте убедилась, что надо следить за своим питанием.
Сидя за столиком в небольшом кафе девушка задумалась о будущем. Совсем скоро еще одна страница ее жизни будет перевернута. И ведь она может собой гордиться: ей удалось достигнуть многого. Уже сейчас она была близка к своей цели.
Еще, будучи ребенком, Кристина ощущала свое отличие от остальных детей. И дело было даже не в кошмарах, которые мучили ее по ночам, и не в том, что она не помнила ни отца, ни матери. Нет, она просто была другой. Казалось, весь мир существовал где-то отдельно от нее. Вот все, а вот она – маленький, забившийся в угол дикий звереныш мечтавший спрятаться от всех в своем панцире.
У Кристины не было воспоминаний о раннем детстве. Ничего. Как будто ее не существовало до того момента, как в возрасте где-то четырех лет она не очутилась перед довольно большим и старым зданием приюта. Это был не типичный детский дом для сирот. Приют находился на территории бывшего монастыря, и часть денег на содержание детей выделяла церковь. Поэтому, местный батюшка был им вместо крестного и дети были обязаны в выходные посещать службу. Кристина не верила в Бога. Ее детское, но, довольно прагматичное, воображение, ни как не могло представить старца, сидящего где-то наверху и управляющего всем Миром. А от мысли, что за ней постоянно кто-то наблюдает, девочке делалось не по себе, и она предпочитала думать, что это всего лишь сказка, придуманная взрослыми, что бы заставить их вести себя лучше и внушить детям страх. Поэтому, стоя в церкви, во время утомительных и длинных молитв, Кристина с любопытством разглядывала рисунки, укрощавшие потолок и стены, выдумывая в голове сюжеты про изображенных на них персонажей.
В первую же ночь в приюте ей приснился сон. Это был первый из тысячи кошмаров в ее жизни.
Во сне, она была маленькой девочкой и жила в сыром подвальном помещении. Было холодно и постоянно хотелось есть. И еще она боялась, боялась мужчину, который часто приходил. Он был большой и от него неприятно пахло. А еще этот шрам на лице, приводивший девочку в ужас. Он приближался, брал ее на руки и старался обнять. А она извивалась и кусалась, трясясь от страха. Тогда он спускал ее на пол, ругал и начинал бить. Крича во сне от боли, она, просыпаясь, продолжала стонать. А ее тело ныло и горело, словно от реальных побоев.
– Наверное, с ней раньше плохо обращались, – подслушала однажды Кристина разговор воспитателей, – ведь ее нашли на улице, и никто не знает, откуда она там появилась. Вот и беспокоят ее эти сны. Ничего побудет в тепле и сытости и сны уйдут.
Но время шло, а сны не оставляли Кристину, просто с годами они менялись. Росла Кристина и вместе с ней росла девочка из ее кошмаров.
Из-за странного ее поведения и отчужденности, друзей у Кристины не было. Дети сторонились дикарки, которая кричит во сне, а днем старается от всех спрятаться.
