Море вакуума окружало его, дышать было нечем, времени не существовало, но он продолжал жил вопреки всему и с невероятным упорством стягивал материю корабля. Частичкой за частичкой в одну бесконечную, далекую точку, невидимою никому, да и неизвестно где, в чём и на чём. Море света с ревом и грохотом клокотало вокруг, невидимая пыль вакуума, рождалось в нем, и умирала. Господи помоги мне. – Взывал Николай. И вдруг все кончилось, он снова стоял на палубе корабля. Но уже другого корабля, его родного корабля, к которому он привык за годы полетов в космосе. Хотя нет, и этот корабль был чужим, с натягом походивший на копию того корабля, к которому он привык. Мерцание и грохот потихоньку исчезали, туман рассеивался. И корабль рос на глазах, построенный невидимым конструктором. Он все больше и больше становился, похож на обычный космический корабль. Николай строил его по памяти, с огненным обручём на голове и змеящейся лентой по всему телу. Он был похож на Геракла творившей из ада космоса и пламени новый корабль, знаниями, полученными от заботливого водолаза и еще кого-то. Корабль перестал вибрировать и успокоился, как лодка всплывшая из не бытья, мерно покачиваясь на космических волнах в неизвестной вселенной. Которая стала перед ними собираться, сперва как туман, потом как маленькая галактика и наконец как обычная планета Земля, вращаясь вокруг своего сотворенного солнца, и сотворенной луны, как дань приветствия и уважения. К Землянам, таким неуправляемым и ужасным с их точки зрения, этих странных инопланетян. Правда, называть их так, было бы очень большей глупостью. Так как планета родилась только что, на глазах изумленных Иннокентия, Алексея и Николая, по воле случая оказавшихся, вернее сотканных или как ещё сказать.
***
Сергей проснулся от стука и очнувшись поглядел по сторонам. Он не узнал лаборатории. Вся она была перевёрнута вверх дном. Огрызки проводов свешивались отовсюду, штукатурка осыпалась и лежала толстым слоем пыли. Приборы пережили, скорее всего, ужасный взрыв и лежали оплавленные, стекол в его очках вообще не было. Стекло испарилось, хотя как это могло произойти, он не представлял. Но больше всего пострадал стол, на котором лежал образец 13. Стол был изуродован чудовищной силой взрыва и представлял собой теперь, что-то подобие стола. Тонкий трафарет из дерева. Подобие стола, державшимся на честном слове. И от слов Сергея. – О, Бацилу разбери. СТОЛ рухнул и рассыпался, как будто был сделан из песка. А вместе с ним рухнуло все, что было в лаборатории. Оставив живыми только стены, стул, на котором сидел Сергей, да часть стола, на который он опирался во сне. Вот и все, больше в этой комнатушке ни чего не осталось.
Свалившись на пол, он с ужасом смотрел по сторонам, как ребенок, который что-то натворил, а вот что он не знал сам.
Да вот это поспал. – Только и мог сказать он. А кинокамера которая рассыпалась, наверное успела передать все, что происходило тут, и это единственное моё алиби! –подумал Сергей. А не взрыв и не дай бог новое моё открытие. То, что он увидел на пленке, настолько его поразило, что он ходил целый день хмурый и не с кем не разговаривал. Он не пускал в свою лабораторию не кого. День и ночь он проводил в Кроле в каких-то расчетах и вычислениях, и вышел оттуда только на пятый день, мурлыкая что-то себе поднос и хохоча.
Каждый вечер он забирал из лаборатории очередную запись экспериментов и шел домой, разговаривая сам с собой о чем-то. Но вот о чем никто не мог вообразить или понять, но даже это радовало сослуживцев, потому что давно его никто не выдел в приподнятом состоянии духа. Солнце садилось и поднималось. Дни шли своим чередом, но то с чем работал Сергей, оставалось тайной за семью печатями. И нарушить эту тайну не решался никто. Так как многие помнили, что Сергей был остр на язычок, и этого боялись как огня его подчиненные. Его слова ставившего на место любого!
***
Море огня становилось все меньше и меньше, и корабль, выбравшись, вернее образовавшись из тумана, на сумасшедшей скорости несся к теперь уже недалекой планете.
