Мелкие кудряшки пришли в движение. Оля присела на циновку, вытягивая ноги. Засмеялась, маша кому-то тонкой рукой.
Стоя по пояс в воде, Крис обратилась к мрачной Шанельке:
— Ну чего ты дуешься, Нелли Владимировна? Из-за того, что эта цыпочка все Димчик да Димчик?
— Да плевала я на этого Димчика! Просто все ужасно по-дурацки. Зря мы это. Вообще все зря и все не так. Я же думала, мы с тобой вовсе по-другому. Криси! Не хочу я воевать, в свой отпуск! Не хочу ни с кем соревноваться. Тем более с детским садом, с олями всякими.
— Очень полезная Оля, вещи нам стережет, — Крис плавно опустилась в воду, поплыла, держа голову повыше, чтоб не мочить волос.
Шанелька, как привыкла, нырнула с места, сразу к песку, проплыла пару метров, касаясь пальцами дна, и встала, фыркая и убирая с лица мокрые волосы. Прищурилась на мокрую мужскую фигуру.
— А-а-а…
— Привет, — сказал неразличимый против красного низкого солнца силуэт, — только плевать сразу не надо, хорошо? На Димчика.
— Вот черт, — Шанелька попятилась, отвернулась и нырнула снова, вильнув под водой, чтоб вынырнуть где-нибудь сбоку. А еще лучше, утопиться бы сразу. Но мелко и народу тьма, полезут спасать.
В колеблющемся сумраке, полном чьих-то ног, рядом с ней замелькала смутная фигура, вытягивая вперед руки. Вынырнули вместе, прямо перед стоящей по горло в воде Крис.
— Дима! — обрадовалась та, — какая встреча!
— Хоть вы мне рады, — засмеялся Дима, и помахал рукой берегу, где рядом с циновкой прыгала Оля, — мне пора уже. Вы не уходите, ладно? Сейчас будет смешное. Флешмобы вечно такие, замороченные. А снимать не обязательно. Ольку поменьше слушайте, у нее вечно в голове каша. Не уйдете?
Спрашивал, как этим утром его спрашивала Крис. И смотрел узкими монгольскими глазами, переводя взгляд со спокойного лица Крис на мрачное лицо Шанельки. Будто говорил взглядом, что спрашивает у обеих. Так что Крис покачала головой, отвечая — не уйдут.
Он пошел из воды, подтягивая мокрые спортивные шорты, на коричневых плечах блестели капли. Потемневшие волосы торчали в разные стороны, так что он пригладил их рукой, разок повернулся, чтоб еще раз улыбнуться.
Оля подскочила к нему, что-то рассказывая и почти танцуя, размахивала руками. Показала жестом на циновку, мол, я ухожу, пора. Подруги, кивая издалека, подошли, устроились рядом с сумками, промакивая полотенцем лица, плечи и волосы.
— Ну, что ты все молчишь? — не выдержала Крис, — будто в кустах отсиживаешься.
— Ты знаешь, что я скажу. Чего говорить-то. Ах, да. Кое-что добавлю. Димчик. Твой. Он слышал, как я на него плевала. Возмущенно и вслух. Думаю, обиделся. И не надо ему теперь про возраст вообще. Сам свалит. Крис, я не понимаю все равно, мы поехали, чтоб меня веселить, так? А получается, мне тут вообще ничего не нравится. Со всех сторон плохо! Но все еще тут сидим. Журналисты недорезанные. Это же просто! Взять и… Тьфу ты, не хотела снова причитать, а все равно…
— Журналисты! — возглас упал сверху и девочки подняли головы, щурясь, чтоб разглядеть очередного визитера.
Дядечка в полосатеньких плавках, обтянувших бедра, уперся руками в волосатые колени, закивал, чертя воздух жидкой бородкой.
— Журналисты. Семилуцкий моя фамилия. Через «е», через «и», через «цэ»! Надо снять! Экология к шутам. Видите вон, на краю, там постройки? Это перерабатывающий комбинат! И еще емкости! Аммиак! Если вдруг взрыв. От города камня на камне! Я обращался в приемную президента. И еще президента. А, между прочим, геркулесовы столпы, они прямо тут. И Сцилла с Харибдой, не что иное как. Я писал. Если вы поднимете в архиве подшивки, полистаете. За тыща девятьсот девяностый. Там в колонке «Сигналы с мест». Семилуцкий Яков Полидорович. Краевед. Знаток местных легенд и обычаев. Оно ведь…
— Полотенца возьми, — безмятежно сказала Крис, складывая шорты и маечки в пакет, — обязательно, гражданин краевед. Читайте в журнале «Эсквайр», в зимних номерах. Аммиак на Геркулесовых столпах. Между Сциллой и Харибдой. Двинули, Шанелька.
— Вход в ад, — вещал позади сознательный Яков Полидорович, — простите, гражданочка… Да! По греческим мифам о гиперборее, врата в ад открывались именно тут, а еще во время парада планет… И предсказания о конце света. Нострадамус! Извините. Я с краешку. Я не наступаю. Мальчик, не сыпь песок. Товарищи журналисты. Вы обязаны снять. Чтоб в газету!
