А еще факультет дал примеры того, что сейчас бы назвали наивным идеализмом, а раньше – честностью и порядочностью. Блат на экзаменах по основным предметам в наше время был практически исключен, только реальные ценности, только знания принимались в расчет. И от этого учиться было интересно, строго соблюдался принцип истинной демократии: все равны перед законом (экзаменом). Одно малейшее отступление от этого закона сразу же влечет за собой искушение сделать еще одно отступление, затем еще и еще. Маленькое ржавое пятно на кузове автомобиля очень скоро превращается в зияющую дыру, и весь автомобиль, какой бы замечательный он ни был изнутри, теряет свою цену. Не доводите автомобиль до ржавых пятен, следите за ним, не эксплуатируйте в экстремальных зимних условиях, чистите, промывайте, проводите профилактику – и он будет в прекрасном виде много лет.
К сожалению, условия развитого социализма, в которых существовал 4 факультет, можно сравнить разве что с зимней ездой по обильно посыпанной едкой солью дороге, к тому же с водителем-генералом, который слабо представлял себе истинную цену автомобиля и частенько путал его с телегой. Вместо поддержки университетского духа, заложенного его предшественниками, он тупо выполнял все идиотские инициативы, спускаемые сверху такими же генералами, устраивал борьбу за образцовый факультет, за повышение успеваемости, всячески усиливал на нем роль различных своих советчиков и соглядатаев, не обремененных математической логикой. Ведь на факультете училось много сынков различных генералов и потихоньку начинало проникать телефонное экзаменационное право. Этому праву всеми силами старались препятствовать преподаватели, но часто силы были слишком неравными, а надеяться на поддержку начальника факультета в этой борьбе было бесполезно.
Но все-таки в наше время, благодаря наивному идеализму преподавателей с кафедры математики, простой экзаменационной демократии, когда все равны, 4 факультет поддерживал свою высокую цену. А такой пример, показываемый в раннем возрасте, приводит к осознанному руководству в своей дальнейшей жизни простыми заповедями о реальном равенстве всех перед законом, по которым живет большинство людей в цивилизованных странах. И существовавший на факультете университетский дух служил своеобразным иммунитетом от проникновения бацилл «телефонной демократии». Разрушая прежние традиции, начальник факультета, может быть сам того не ведая, разрушал и этот иммунитет. Ну разве можно ставить двойку на экзамене сыну, чей отец-генерал позвонил начальнику факультета и попросил «последить» за ненаглядным чадом?
Милитаризация факультета усиливала в нем позиции любителей ходить строем и беспрекословно выполнять любые приказы (и прихоти) всяких начальников. Осознав свою силу, они стали иногда диктовать свои условия и кафедре математики, у которой, кроме наивного идеализма, веры в справедливость и в реальные знания, часто не было больше никакой поддержки.
В середине 80–х годов, будучи аспирантом-очником 4 факультета, я смог воочию наблюдать плоды такой политики на реальном живом примере.
Кафедра математики попросила нас, нескольких аспирантов, помочь им принять на первом курсе коллоквиум по линейной алгебре. Коллоквиум – это некоторый промежуточный экзамен, со всеми атрибутами экзамена: билетами, задачами, дополнительными вопросами. Отличие только в том, что это как бы «неофициальный» экзамен, за двойки на нем с факультета не выгонят, но у преподавателей складывается определенное впечатление об экзаменуемых слушателях.
Еще не испарились из памяти все подробности собственного обучения, таких же ситуаций, в которых я сам был экзаменующимся слушателем, поэтому настроение мое было самое что ни на есть благожелательное. И первый же мой подопечный усилил его еще больше: отвечает спокойно, без запинки, чувствуется, что парень серьезно подготовился, все дополнительные вопросы схватывает на лету, нет ни одного промаха. С большим удовольствием я поставил ему заслуженные 5 баллов и постарался, как мог, похвалить и пожелать успеха на экзамене.
